Взяв в руки меч, я понял, что эфес его для меня слишком мал. Меч был миниатюрным, его сделали под руку карлика. Пусть он и остер, зарезать Командора, держа в руке такую короткую рукоять, было почти невозможно. Этот факт меня слегка успокоил.
– Этот меч для меня маловат, я не смогу ничего им сделать, – сказал я Командору.
– Вот как? – воскликнул Командор и еле заметно вздохнул. – Что ж тут поделать? Придется пренебречь еще одними деталями картинок и взять другие средства.
– Другое средство?
Командор показал на шкафчик в углу комнаты.
– Откройте верхние выдвижные ящики.
Я подошел к шкафу и выдвинул верхний ящик.
– Там должны быть ножи для разделок рыб, – сказал Командор.
Выдвинув ящик, я действительно увидел нож – он лежал поверх аккуратно сложенных полотенец для лица. Тот самый, что Масахико Амада привез с собой, чтобы разделывать леща. Увесистое лезвие длиной двадцать сантиметров аккуратно и остро наточено. Масахико с юности понимал толк в инструменте – и, разумеется, держал ножи в порядке.
– Ну, теперь зарежьте нас сими ножами со всех махов, – произнес Командор. – Мечами, ножами – какие разницы. Воспроизведем здесейчас те сцены с картинок «Убийства Командоров». Главные, побыстрей. Времен не суть много.
Стоило мне взять в руки нож, как я ощутил его массивную тяжесть, будто он был сделан из камня. В ярких лучах солнца, лившихся в окно, лезвие сверкало холодящей белизной. Выходит, нож Масахико Амады, пропав из моей кухни, дожидался моего приезда здесь, в выдвижном ящике. И Масахико в итоге наточил это лезвие для своего отца. Похоже, мне никак было не избежать своей судьбы.
Так и не в состоянии решиться, я все же зашел за спину сидевшему в кресле Командору и поудобней сжал нож в правой руке. Томохико Амада все так же лежал на кровати и, распахнув глаза, смотрел на меня, словно у него на глазах разворачивалось великое историческое событие. Рот у него открылся, виднелись пожелтевшие зубы и язык с белым налетом. Язык этот медленно шевелился, пытаясь придать форму каким-то словам. Вот только вряд ли эти слова кто-то на всем белом свете услышит.
– Вы, судари наши, совсем не суть люди агрессивные, – произнес Командор, как бы порицая меня. – Нам сие прекрасно, очень прекрасно известно. Вы, судари наши, в общем-то, созданы совсем не суть для тех, чтоб убивать людей. Однако бывает, что ради спасений чего-то очень важных – или же для высоких целей – людям приходятся делать неприятные вещи. И сейчас как разы такие случаи. Ну, давайте же, убейте нас! Мы некрупные, сопротивляться не станем. Какие-то там идеи, подумаешь. Надо лишь вонзить лезвия в сердца. Дела нехитрые.