– Похоже, грудь у меня постепенно подросла, – сообщила мне Мариэ. – Поэтому недавно мы с тетушкой ездили покупать мне лифчик. Оказывается, есть лифчики для начинающих. Вы знали?
Я ответил, что нет. Посмотрел на ее грудь, но под шетландским свитером каких-то выпуклостей не заметил.
– Пока не вижу разницы, – сказал я.
– Потому что там лишь тонкие вставки. Если грудь у меня начнет ни с того ни с сего выделяться, все сразу подумают, будто я что-то подкладываю. Разве нет? Поэтому я и начала с самых тонких, а со временем понемногу буду подкладывать больше. Дело это хлопотное.
Еще Мариэ рассказала мне, как женщина из полиции подробно расспрашивала, где она провела четыре дня. В целом обращалась с ней по-доброму, но несколько раз всерьез разозлилась. А Мариэ, как бы там ни было, стояла на своем: кроме того, как бродила в горах, ничего не помню, по пути заблудилась, а дальше перед глазами словно пелена. В сумке всегда носила с собой минеральную воду и шоколадные батончики. Видимо, ими и питалась. И кроме этого, ничего не сказала – держалась, в общем, крепко, как огнестойкий сейф, в этом ей не откажешь. Выяснив, что девочку не похищали с целью выкупа, ее отвезли в указанную полицией больницу, где осмотрели травмы на теле. Они хотели знать, нет ли следов сексуального принуждения, а когда поняли, что ничего подобного не случилось, похоже, утратили к ней профессиональный интерес. Просто девочка-подросток несколько дней не возвращалась домой, слонялась по окрестностям. Не такое уж и редкое явление.
Мариэ полностью уничтожила ту школьную форму, что была на ней. Всё: темно-синий блейзер, юбку в клеточку, белую блузку, вязаный жилет, туфли, – и купила весь комплект заново. Так сказать, для смены настроения. И дальше продолжила привычную жизнь, будто с ней ничего не случилось, – вот только перестала посещать изостудию (да и в любом случае она уже вышла из возраста детской группы). Собственный – незавершенный – портрет моей работы она повесила у себя в комнате.
Я не мог представить, какой она станет женщиной. Девочки ее возраста стремительно меняются как внешне, так и внутренне. Встретимся спустя годы – глядишь, совсем ее не узнаю. Поэтому я был очень рад, что сумел сохранить в таком виде – пусть и на незавершенном портрете – облик тринадцатилетней Мариэ. Ведь в этом реальном мире нет ни одного облика, который сохранялся бы долго.
Позвонив прежнему агенту в Токио, я сообщил, что хочу вновь приняться за портреты. Агент был несказанно рад моему пожеланию. Ведь они постоянно нуждаются в опытных художниках.