– Дом у господина Мэнсики впечатляет, – сказал я Мариэ. – Весьма занимательный дом, взглянуть на такой будет отнюдь не вредно.
– А вам приходилось там бывать?
– Только раз – меня приглашали туда на ужин.
– Дом – на той стороне лощины?
– Почти напротив моего.
– Отсюда видно?
Я сделал вид, будто вспоминаю.
– Да… только он, конечно, очень далеко.
– Покажите.
Я вывел ее на террасу и показал усадьбу Мэнсики на противоположном склоне. В свете садовых фонарей здание казалось изящным океанским лайнером, плывущим по ночному морю. Некоторые окна в доме тоже светились, но все огни в них выглядели скромно.
– Это вон тот белый домище? – удивленно произнесла Мариэ, вопросительно уставившись на меня. Затем, ничего больше не сказав, опять повернулась к белеющему вдали особняку. – Его и из нашего дома хорошо видно – только под другим углом. Мне давно хотелось узнать, что за человек там живет.
– Еще бы, дом-то заметный, – сказал я. – Вот, теперь ты знаешь – это дом господина Мэнсики.
Повиснув на перилах, Мариэ долго разглядывала особняк. Над крышей мерцали звезды. Ветер стих, и на небе неподвижно зависли упругие облачка. Казалось, они бутафорские, намертво прибиты гвоздями к фанерному заднику сцены. Когда девочка изредка выгибала шею, ее прямые черные волосы лоснились в лунном свете.
– И что – господин Мэн Си Ки правда живет там один? – спросила Мариэ, повернувшись ко мне.
– Да. Совсем один в таком просторном доме.
– Не женат?
– Говорил, что никогда не был.
– А чем он занимается?
– Толком я не знаю. Как-то связан с информационным бизнесом. Возможно, что-то техническое. Но сейчас работы как таковой, насколько мне известно, у него нет – он живет на те деньги, что получил от продажи его собственной фирмы. Ну и еще на какие-то проценты по акциям. А больше я ничего не знаю.
– То есть он не работает? – нахмурившись, уточнила Мариэ.
– Он сам так говорил. Да и из дому почти не выходит.
Кто знает, может, сейчас он разглядывает в свой мощный бинокль, как мы смотрим на его дом. Интересно, о чем он думает, видя два силуэта на ночной террасе?
– Тебе пора домой, – сказал я Мариэ. – Время уже позднее.
– Господин Мэн Си Ки – не главное, – тихо произнесла Мариэ так, будто хотела мне в чем-то признаться. – Я рада, что вы, сэнсэй, рисуете мой портрет. Я хотела непременно вам об этом сказать. Мне прямо не терпится посмотреть, какой получится картина.
– Хорошо, если удастся написать ее хорошо, – ответил я. Меня очень тронули слова девочки. Даже странно, до чего открывалась она собеседнику, когда речь заходила о живописи.