Гансу чрезвычайно не хотелось быть подчиненным этой мегеры — а у него упорно создавалось именно такое мнение о напарнице, не смотря на то, что они не были еще близко знакомы. Он предпочел бы действие на равных, или вообще в одиночку. Но к сожалению, он не в том положении, чтобы чего-то требовать и желать…
— Оружие хоть выдашь? — не поворачиваясь, спросил он. Девушка молча — это начинало раздражать! — отщелкнула крышку бардачка. Там лежал никелированный девятимиллиметровый «браунинг». Ганс взял его, оттянул затвор, проверил обойму, и удовлетворенно сунул пистолет в подмышечную кобуру взамен привычного мощного «Глока», которого лишился на прежнем месте службы.
«Ситроен» катился по узеньким улочкам, на которых с трудом могли разъехаться две машины, один раз проскочили площадь, окруженную храмами и великолепными домами старого стиля, с потрясающими фасадами. Потом вновь потянулись унылые дома в несколько этажей, нависающие над проезжей частью, и машущие вдогонку «Ситроену» разноцветными тряпками, вывешенными на балконы и между ними для просушки.
Наконец, покинули этот лабиринт, и попали в новую часть Кито. И дома здесь были респектабельнее, надежнее и современнее, и улицы пошире, и люди, гуляющие по тротуарам, солиднее. Открывшийся горизонт был занят пологими склонами двуглавого Пичинчи, вулкана, на склонах которого был выстроен город. Сквозь рассеивающуюся утреннюю дымку вдали виднелся еще один вулкан. Это была горная часть страны, называемая местными Сьеррой. Прибрежная тихоокеанская полоса равнины именовалась Коста, а дикие и глухие места, вечнозеленая сельва с противоположной от Косты и Сьерры стороны звалась Амазонией, или проще — Востоком. На этом знания Ганса об Эквадоре практически исчерпывались.
Отлично ориентируясь в городе, Герда вскоре свернула к многоэтажному зданию, площадка перед которым была забита машинами полицейской окраски. Вогнав «Ксантию» между двумя потрепанными микроавтобусами черного цвета с надписями «Полиция», и остановившись, Герда молча вылезла из машины и собралась идти к входному турникету полицейского департамента, о чем гласила табличка над входом. Ганс не выдержал подобного хамства.
Выбравшись из машины, он облокотился на открытую дверцу.
— Эй, начальница! Ты меня решила ненавязчиво забыть здесь?
Она остановилась, не поворачиваясь. Ганс продолжил:
— Наверное, с твоей точки зрения это обычное дело — заставить здоровенного мужика молчаливо, как собачку, шастать за твоими длинными ножками. Вот только на роль собачки я мало гожусь. Поэтому считаю нужным выдвинуть ультиматум — или ты мне все-таки объясняешь в подробностях нашу задачу, или я прямо сейчас отправляюсь искать Беркутова, и подаю рапорт, что отказываюсь работать с тобой в паре!