Наконец, я вымотанно остановился, утер обагренной ладонью вспотевший лоб, и устало и победно посмотрел в бессмысленные замутившиеся глаза американца, залитые кровью…
Затем я услышал тихий сиплый смех. Потерянно закрутил головой — кто это смеется, да еще так близко? Опустил взгляд, и не поверил собственным глазам.
Смех изливался булькающим потоком из глотки поверженного сержанта. Сочился среди разбитых губ, почерневшие веки Немалера дрогнули и раздвинулись, точки зрачков покачались, и сфокусировались на мне.
— Вот теперь, если хочешь, полетаем… — громко прошептал он, и без особенных усилий отшвырнул меня в сторону.
Он что, киборг? Это же просто невозможно! После такого избиения сопротивления не оказывают — некому! Это не в человеческих силах!
И началось нечто страшное, что мне плохо запомнилось.
Едва я приподнялся над поверхностью выгона, как летящий со скоростью курьерского поезда десантный ботинок врезался мне в лицо. Кожа на скуле лопнула, огненная полоса ссадины пролегла до верхней границы лба. Я даже не успел уклониться — меня отбросило далеко назад. Сквозь туман по ушам бил колеблющийся шум. Зрители бесновались. Я и забыл, что у нас есть зрители. Вампиры. Приходящие в неистовство при виде брызг чужой крови вампиры.
Алессандра. Девочка моя. Должен встать. Полковник… мертв. Но я… я жив.
Мысли путались, приходя в полный беспорядок. Наверное, это конец.
Внезапно я почувствовал, что кто-то подцепил меня за шиворот. К моему лицу придвинулся смутный, в чернеющих подтеках, овал. Немалер. Тебе еще мало…
— Полетели?
Я беспомощно хватался за убегающую из-под рук и ног почву, воротник врезался в горло, как бритва, а ускорение нарастало… через мгновение я с чудовищной силой столкнулся с выбеленной стеной, оставляя на ней алую полосу. В глазах потемнело, небо умчалось в неведомую высь, сжавшись в белую точку, ноги отнялись напрочь.
В следующее мгновение ощутил, как снова натянулась рубашка, цепляемая будто подъемным краном, короткий полет по гиперболе — и я тараном воткнулся в ту же стену.
Потом еще раз…
И еще раз…
…Я не помнил, где я. Забыл, кто я есть. Была лишь гудящая тишина… кровавая пелена… туманное ничто. Я умираю? Похоже… но мне было уже все равно… я так устал.
И острая, как раскаленная игла, мысль, даже не мысль — знание, прожгла меня насквозь. Рано… Рано. Рано!!
Я — русский офицер. Я — защитник слабых. Я ангел возмездия злу! Я русский офицер, это мы всегда и всех! А если нас — кровь за кровь, око за око! Надо подняться!
— Где ты, американец? — мои глаза были почти слепы. Но туманные тени колышутся, в ушах стоят обезьяньи вопли — значит, чувства мне еще не отказывают. Черт, темно, как в аду! Хотя откуда я могу знать, как в аду со светом? Но не вижу почти ни хрена…