Главное, справиться с рвущим тело изнутри огненным зверем боли.
— Иди сюда. Я убью тебя голыми руками!
Вдруг воздух разнесся над скалами тугой волной — из ущелья, будто мифический Левиафан из моря, всплывал ощетиненный боеголовками и пушечными стволами вертолет. Его лопасти мерно вращались над равнодушными скалами, взметая пыль до небес. Вдобавок для полноты картины вдалеке, где клубились черные тучи, сверкнуло и раздался непередаваемый грохот — казалось, зигзаги молнии и раскаты грома раскололи небо пополам.
Буря в небесах, буря на земле — ну где же тут выжить маленькому человечку — и все же я попробую…
Сконцентрировавшись на главной цели, отрешаясь от всего, что стояло на пути — эмоций, боли, слабости тела и страха — я не торопясь двинулся на полковника. Тот принял новые правила, как мне показалось, с удовольствием. Он расправил руки, словно крылья, на его лице застыло бесстрастное выражение — он ждал этой схватки. У него так же, как и у меня, не было оружия.
Шагая на негнущихся ногах, краем глаза я заметил, что вертолет поднялся из ущелья на уровень сверкавших в последних солнечных лучах иллюминаторов. Стекла словно превратились в расплав, отсвечивая красным. Правая пилотская форточка отодвинулась, и из нее наполовину высунулся брат-близнец Лю. Он поворочался, усаживаясь на срезе проема поудобнее, и направил на меня снайперскую винтовку. По его лицу блуждала неверная улыбка предвкушения.
Полковник сделал ему знак не стрелять, и сообщил:
— Кстати, познакомьтесь, майор, это мой брат Хунь. Мне кажется, из нас вышла отличная команда.
Вертолет повис в двадцати метрах от нас, словно гигантская стрекоза, наполовину врытая в землю.
— Не отвлекайтесь, полковник, — сказал я, мимолетом взглянув на Хуня. Однако, он не трусливого десятка.
Мы сблизились на расстояние вытянутой руки, и медленно принялись обходить друг друга, примеряясь к условиям драки. Попутно я отметил, что наши со склона все ж убрались, и на вершине не было ни души. Уже хорошо.
Я атаковал первым, никогда не страдал излишним благородством. Провел серию скользящих ударов руками, пытаясь поймать китайца в костоломный захват и съездить ему кулаком или локтем по скуластой морде. Но у меня ничего не вышло. Лю, совершая скупые движения, плавно пропустил мои удары мимо себя, и будто стекая вниз, сделал выпад в мою сторону. Глубокую пулевую царапину на моем бедре, чуть поджившую, словно раскалили докрасна. Вскрикнув от боли, я отскочил назад, чуть не упав на раненную ногу. Полковник не отстал от меня ни на миллиметр. Я упустил момент, в который он атаковал еще раз. С его стороны не было ни единого заметного удара, лишь стремительные тычки… Но я вновь весь переполнился непереносимой болью, разливающейся из тех немногих мест, которых коснулся Лю. Я упал таки на колени. Но сдаваться не собирался! Едва засек приближающуюся тень полковника, как быстрым броском, выдрав из своего горла мучительный вопль, но и не останавливаясь, отпрыгнул в сторону, боком падая на камни, и вскинулся на ноги с помощью инерции. Лю кинулся за мной, разразившись каскадом пинков и ударов руками. Я же наглухо ушел в оборону, безуспешно пытаясь выбраться из паутины его атаки. Отступал шаг за шагом, пытаясь выцепить то единственное мгновение, что позволит мне пробиться через заслон ударов китайца. Но это был не человек — Лю обратился в беспощадную машину смерти, продолжая целенаправленно прошибать мою расшатавшуюся оборону.