– Товарищ капитан, – спросил я, – расскажите немного о своем мире, о том, какая там жизнь, как обстоит дело с классовым вопросом и вообще…
– Вы это зачем спрашиваете, товарищ генерал? – с некоторой настороженностью ответила она, – из личного интереса или по заданию партии и правительства?
– Из личного интереса, товарищ капитан, – искреннее ответил я.
– Ну тогда все хорошо, – с облегчением выдохнула капитан Таним, – только у меня две поправки. Во-первых – если этот разговор личный, а не служебный, то обращаться нам друг к другу можно по именам. Я буду называть вас Семен Васильевич, а вы обращайтесь ко мне просто Ария.
– Годится, Ария, – ответил я.
– Во-вторых, Семен Васильевич, – продолжила моя собеседница, – я должна сразу честно предупредить, что об обычной жизни в Империи я сама почти ничего не знаю. Ведь мы, Девы Войны, рождаемся в особых заведениях-питомниках у специально подобранных матерей-горхинь, у которых нас потом отнимают примерно в годовалом возрасте. При этом нашими отцами становятся лучшие из воинов-хумансов – то есть вас, самцов обычных людей, которых большинство из нас и в глаза-то никогда не видели. Тут надо учитывать, что горхини и хумансы принадлежат к разным, хоть и близким видам, которые не во всем совместимы по наследственности, и поэтому примерно четверть из родившихся младенцев умирают в возрасте до пяти лет от различных сбоев совместимости.
– Ария, – возмутился я, пораженный такой информацией, – но это же неправильно! У каждого человека должны быть отец и мать; у нас говорят, что семья сохранит свою роль основной ячейки общества даже при наступлении полного коммунизма…
– Так было всегда, – убежденно ответила Ария, – только при Кланах наших предшественниц фактически держали в рабстве, отказывая им в праве даже на собственную личность. Зато когда пришла Империя, мы стали равными всем остальным, и даже, более того, формальным отцом воительниц стали считаться не те мужчины, которые давали им свои гены, а сам Император. Он курирует и питомники, в которых мы рождаемся и растем, и кадетские корпуса, в которых из пятилетних девочек-несмышленышей делают настоящих воительниц. Император лично приезжает в Корпуса, когда нас выпускают в войска, и именно в его присутствии мы приносим присягу Империи. Он же является шефом корпуса штурмовой пехоты, и именно к нему мы апеллируем в случае каких-либо несправедливостей.
Немного помолчав, Ария добавила:
– Теперь, когда Империя потеряна, мы как бы считаемся сиротами… Но ничего, это ненадолго. Погодите немного, и скоро у нас будет новая Империя и новый Император-отец, ничуть не хуже старого… – Глаза ее при этом засияли особым блеском, словно мысленным взором она отчетливо видела все это прекрасное будущее.