Манштейн хотел было выкрикнуть, что он не ответит ни на один вопрос, но помешал кляп во рту. Как унизительно, когда нет возможности даже просто дерзко ответить своему врагу… Но как раз в этот момент откуда-то сверху на голову немца опустилась непрозрачная полусфера и откуда-то оттуда (непонятно откуда) на него посыпался град мысленных вопросов – от самых простых до сложнейших задач по тактике, и он не мог на них не ответить или же солгать. Казалось, на его разум наброшена жесткая узда и он не может уклониться от вопросов или избежать ответа.
И вот тут, в паузах между этими вопросами, он наконец окончательно осознал, во что вляпался немецкий народ, предводительствуемый любимым фюрером, и какой ужасный конец их всех ждет.
– Ну что, товарищ Ватила, – уже по-русски тем временем спросила светлая у темной, – что ты скажешь об этом персонаже?
– Никаких особых откровений я не узнала, – пожала в ответ та плечами, – тактик он, конечно, неплохой для местного уровня, но как человек требует к себе слишком большого внимания для трансформации… Впрочем, это уже твоя епархия. Хочешь – отдам его в разработку тебе, а не хочешь – передам в качестве игрушки девочкам Иваны, они давно просили кого-нибудь в качестве наглядного пособия.
– Разумеется, оставь, – ответила светлая, – хочу проверить на нем некоторые теории. А девочки Иваны себе еще игрушек наловят. Это от них никуда не уйдет…
27 июня 1941 года, 22-05 по Москве. Москва, кремль, кабинет Иосифа Виссарионовича Сталина.
Шел пятый день тяжелейшей войны, начавшейся с вероломного нападения на СССР фашистской Германии, предположительно осложненного предательством части высшего комсостава РККА. Но как бы то ни было, Красная Армия пока проигрывала схватку с вермахтом, все дальше откатываясь на восток под натиском моторизованных частей противника. При этом одна за другой с треском проваливались все попытки советского командования нанести врагу контрудары механизированными корпусами, сформированными перед войной. А ведь советское государство еще в мирное время вложило в эти мехкорпуса огромное количество драгоценных ресурсов, оторванных от народного хозяйства.
И вот теперь, даже не доходя до линии фронта, советские танки, лишившись авиационной поддержки из-за катастрофического для ВВС РККА начала войны, сгорали под ударами немецких пикировщиков, их механизмы ломались из-за конструкционных недоработок или производственного брака. А если растрепанным и ополовиненным танковым дивизиям мехкорпусов и удавалось добраться до поля боя, то там они сталкивались с хорошо развитой противотанковой артиллерией вермахта, которая без труда жгла самые массовые в составе мехкорпусов легкие танки Т-26, БТ-5 и БТ-7. Единичные же Т-34 и КВ не могли в одиночку переломить ход сражения и погибали в боях за явным численным превосходством противника.