Я занимался ещё и общественной работой — писал плакаты, лозунги и оформлял стенгазету в нашей конторе, за что периодически освобождался от заводского грохота и грязи. В подвале сидело начальство, выписывались наряды и на утренних разводах распределялись заявки по обслуживанию района. Там я встретил Колю Чичкевича, он работал в другой бригаде, но общаться двум меломанам никто не запрещал. Я проработал на «Красном треугольнике» пять месяцев и никогда бы не ушёл по своей воле. Но! Мой теневой бизнес в очередной раз сослужил плохую службу и внёс непредвиденные коррективы в жизнь.
В слякотном феврале я притащил на «Галёру» несколько икон. Покупатель нашёлся, и мы поперлись в парадную переулка Крылова. Где нас благополучно и застукали сотрудники милиции из располагавшегося напротив 27-го отделения милиции. Тут вспомнился давний случай, когда я пытался забраться в собственную квартиру, был захвачен, а затем препровожён в отдел, по другую сторону улицы. Фатальное невезение или менты так хорошо несли службу в те времена?
Я отбрехивался, что художник, изучаю старую живопись и решил проконсультироваться со знакомым. Менты составили протокол и резонно заметили, мол, если это не торговая сделка, изучали бы иконы дома. По «доброй» традиции на работу пришла нехорошая бумага. Меня даже не стали обсуждать, а вежливо предложили написать заявление по собственному желанию. До сих пор очень жалею о том случае, ведь работа была хоть и не любимая, но перспективная в плане заработка и свободного времени.
Каким-то непонятным образом меня занесло в монтировщики в Мариинский театр (бывший Кировский). Стимулом послужили разговоры знакомого, работавшего в этой системе, о перспективе выезжать за границу с гастролями труппы. Монтировщик в театре фигура незаметная, но очень важная. Монтировать декорации к спектаклям, следить за всем подвесным хозяйством, а это десятки штанг с падугами, завесами, шторами. Премудрость, требующая хорошей памяти и особых навыков. Я очень быстро понял, что занял не своё место и упорхнул дальше, всё больше вживаясь в негативный образ «летуна». На память от Мариинки остались потрясающие спектакли, с которыми приезжал на гастроли московский Большой. Тогда я застал на сцене Плисецкую, Годунова, неподражаемого Васильева в «Спартаке» и ряд опер, к которым, впрочем, весьма равнодушен.
Затем я устроился дежурным электриком в библиотеку им. Салтыкова-Щедрина — «Публичку». От недолгой работы в Публичке вынес воспоминания о газетном фонде на Фонтанке, где перед закрытием обязан был отключать внутреннее освещение. Пользуясь своим правом свободно посещать залы, доставал со стеллажей подшивки газет и жадно читал публикации за разные года. в основном, довоенные.