Уже около Клетки Томирис спросила Мазая:
— Что случилось? Ты прямо черный весь.
— Ничего… — выдавил сквозь стиснутые зубы Мазай.
— Не беспокойся. Мы победим.
— Я знаю.
Пятиугольную Клетку уже сменили на шарообразную, пока еще разделенную перегородкой на две половины. С площадки на ее выгнутой крыше устроитель боев, освещенный скрещенными лучами прожекторов, вещал темному амфитеатру, заполненному парными точками светящихся глаз насторожившихся ночных охотников:
— Славься, трижды возведенный Ушмаль! Славься нынче, ибо Первый пал, а Четвертого не будет никогда. Последний бой Тризны! Последний бой Тризны!
И Красотка вступила в шар финального поединка.
Зал за пределами Клетки всколыхнулся и зарычал. И скандировал ее имя, пока Мазай и еле живой Хирург оттаскивали пандус на колесах, по которому Красотка взошла на свое поле смерти.
А потом зал затих в ожидании ее врага.
И явился Бармаглот.
Жидкая черная тень, исчадье темных многоярусных джунглей Дельты. Только желтые глаза светились в темноте, словно смотрели из глубокого болота.
Единственным светящимся знаком на его глубоко черной коже был аспид, кусающий свой хвост — прямо между глаз.
Так вот оно что.
Мазай глядел на знак, и до него начинало доходить. Бармаглота выставлял Второй Ушмаль.
И у Красотки было очень мало шансов против черного чудовища. Слишком большой вес, слишком большая скорость, слишком много зубов. Все на пределе дозволенного. Чуть больше — и это будет чудовище, которое казнят без жалости и разобьют кладку, если найдут. Именно такие твари загнали людей с равнин в пещеры тогда еще Первого Ушмаля. И именно они собрали изможденные отбросы и изнеженные плоды городской жизни, когда Первый город пал. И этого никто не забыл. Черный страх брошенных пещер — Бармаглот, — им до сих пор пугают детей.
А еще он видел людей со знаком Хвостоеда на доспехах с той стороны Клетки. Они сначала просто смотрели на него, а потом как-то все разом пошли вдоль площадки под Клеткой к нему.
И Мазай ждал их. И был готов их встретить как положено.
Но все пошло как-то не так. Потому что кто-то резко завернул Мазаю руки за спину, отобрал спрятанный в кулаке ядовитый клык, засунул под вывернутые наружу локти дубинку, согнул вдвое, поставил на колени. Рядом так же скрутили Хирурга, и Мазай услышал возглас Томирис:
— Эй! Я просто здесь работаю. Прочь руки!
Мазай краем глаза увидел, как подошел спустившийся с Клетки устроитель боев, как замерли в отдалении люди Хвостоеда.
— Задержите начало, — сказал человек, скрутивший Мазая.
— Это невозможно, — ответил устроитель.