– Кто пойдет в сопровождении? – спросил я фельдъегеря, но ответил мне почему-то жандармский штаб-ротмистр:
– Никакого сопровождения. Вы поступаете в распоряжение ротмистра Зверева, начальника Кишиневского отделения жандармского корпуса. Он и определит вам сопровождение и охрану из местных сил.
Они издеваются? Похоже, что да: на губах штаб-ротмистра играла снисходительная улыбка. Ладно, попробуем вытянуть из этой ситуации хоть что-то.
– У вас должно быть кое-что из моих вещей.
– Разве? – все еще продолжая улыбаться, спросил штаб-ротмистр. – Письменных распоряжений по этому поводу мне не поступало.
Это он зря, потому что, судя по брезгливо поджатым губам фельдъегеря, у меня здесь имеется если не союзник, то точно недруг моего недруга. Так что следующие слова были направлены к посланнику императорской канцелярии:
– Мне казалось, что даже устный приказ императора является непреложным законом для всех офицеров империи. Не подскажете, могу ли передать с вами жалобу в собственную его императорского величества канцелярию?
– Прекратите паясничать, господин видок, – стерев с лица ухмылку, окрысился штаб-ротмистр.
Вот не везет мне с ротмистрами в частности и с жандармами в целом, включая разлюбезного шефа этой «славной» организации. Похоже, штабсу был отдан приказ попытаться развести меня на одну такую махонькую пульку – глядишь, у тупого провинциала случится приступ забывчивости. Вот он и бесится из-за неудачи.
Достав из кармана маленький кисет, жандарм небрежно бросил его мне. Кто бы сомневался, что снарядить пулю в патрон они и не подумают.
– Нам нужно заехать в оружейную мастерскую. Какую посоветуете?
Да уж, с издевкой я перестарался, потому что штаб-ротмистр окончательно слетел с нарезки:
– Никаких поездок! Вы направитесь прямо на вокзал, или же я вынужден буду арестовать вас за неподчинение приказу его императорского величества.
Вот с таким сложнее всего – если закусит удила, может наломать столько дров, что пожалеем и я, и он, да и наше начальство тоже.
Решив не нарываться, я от греха подальше спрятал пулю в карман и пошел собираться. Из одежды выбрал полицейский мундир, потому что в таком виде путешествовать по империи намного проще – некоторые вопросы решаются автоматически. Когда люди видят перед собой не обывателя, а служилого человека, отношение резко меняется.
На вокзал меня доставили практически как арестанта. Казалось, что взбрыкни я даже в шутку – дальше жандармы поведут меня под дулами револьверов. Пока они только нервно держали ладони на рукоятях. Подчиненный штаб-ротмистру унтер вел себя поспокойнее – просто подыгрывал начальству, при этом злобы в его глазах не было, лишь легкое раздражение.