Благодаря «Заметкам провинциала» я смотрел на окружающее вполне осмысленным взглядом, подмечая описанные в книге подробности. Еще через полчаса мы миновали две из трех линий центрального квартала и наконец-то выехали на Андреевский проспект. Книга и даже парочка фотографий в газетах – это, конечно, хорошо, но возможность увидеть все воочию стоила изнурительной поездки и потраченных на дорогу денег.
Мы выехали на проспект примерно в центральной его части и повернули в противоположную от Зимнего дворца сторону. Так что нам с Евсеем пришлось разворачиваться назад под ехидный смешок извозчика.
Да и плевать!
Укрощенная каменными берегами Пахра на трехкилометровом участке вытянулась в струнку, как солдат на параде, дабы соответствовать окружению. По набережным с обеих сторон реки шли широченные улицы, а еще дальше были разбиты великолепные парковые аллеи. Но главным чудом этого места являлся огромный дворец. Он буквально оседлал реку и тянулся к небу двумя башнями, стоявшими на противоположных берегах. Башнями это только называлось, потому что двадцатиэтажные здания имели в ширину как минимум сотню метров. Высотки между собой соединяли три уровня мостов. Нижний – каменный и массивный – склонялся к воде, давая возможность проплывать под ним только лодкам. Верхний мост был подвесным и выглядел отсюда тонкой ниточкой. Между ними тянулась хрупкая на вид металлостеклянная галерея.
Если учитывать, что обе башни начинали строить еще во времена Андрея Второго, гений архитекторов был неоспорим.
Наконец-то оторвав взгляды от башен и других не менее впечатляющих строений дворцового комплекса, мы с Евсеем сели ровно.
– Это сколько же золота они сюда ухнули? – переваривая впечатления, проворчал практичный казак.
– Оно того стоит, – ответил я на его неоднозначное заявление.
Мы все еще пребывали в легком шоке, когда коляска пересекла один из множества мостов через Пахру и подъехала к массивным воротам из кованого железа, в которые некто параноидально настроенный вмонтировал защитные руны.
Хотя кто его знает, что за жизнь у них тут в столице, – может, в грызне между дворянскими домами дело доходит и до штурма зданий?
Перед воротами нам пришлось задержаться, но ненадолго. Из скрытой за кустами будки выскочил мужчина крепкого сложения, одетый в удобную для резких движений ливрею.
– Чего желаете, господа? – вежливо поинтересовался он, хотя на господина из нас троих похож только я, да и то с натяжкой.
– Я – Игнат Дормидонтович Силаев. Прибыл по приглашению графини Скоцци.
– Одну минуту, – все так же вежливо попросил охранник и скрылся в своей будке.