Пока я отвлеклась на заключительный этап приготовления супа, демон закончил восстановление и выбрался в реальность. Сейчас он стоял посреди комнаты, и можно было рассмотреть его реальные, а не искажённые зеркалом размеры. От кончика рогов до копыт было метра два с половиной бугристых мышц под тёмно-синей кожей. Всё в этом теле было немного чересчур. Слишком рельефное тело, слишком яркие жёлтые глаза, слишком блестящая, как лакированная, кожа. Слишком много прорех на замызганном плаще. Я скромно отвела взгляд:
— Прикрылся бы, уважаемый. Неужели в таком виде в вашем мире к столу пускают?
Зрачки у демона стали ромбовидные, а кожа фиолетовой. Это он так смущается или гневается? Пробормотав что-то невнятное, хозяин резко отвернулся и неторопливо, зияя через дыры блестящими ягодицами и заметая кисточкой хвоста следы на пыльном полу, направился к стене. Там он щелкнул пальцами и… пропал.
— Эй! Постой! Ты куда?, — кинулась я вслед.
Но стена была непроницаемой и твёрдой, о чём свидетельствовала шишка, появившаяся на моём лбу, и искры, прыснувшие из глаз.
— Ты что-нибудь холодное приложи, а то еще и синяк будет, — заботливо посоветовал из кресла Филипп.
— Спасибо за заботу!, — простонала, вставая с пола и отряхивая брюки. — Ты что, предупредить не мог, что он из зеркала выбрался?
— Не мог! Я следил за ним, не отрывая глаз. И вдруг бац — он уже посредине комнаты стоит, и ты с ним разговариваешь.
— Уснул? Так и скажи, — вздохнула я и пошла мыть руки. — Иди ко мне. Я тут немного приберу. А то пыль плохая приправа к супу.
Держа кота на руках, запустила по комнате вихри очищения, направив их в трубу, куда стекала вода. Через пять минут помещение из серого превратилось в белое.
— Почему раньше так не сделала?, — поинтересовался фамильяр, подставляя шейку под поглаживание.
— Пока не вляпалась в слой пыли, думала, что это у пола и стен такой цвет. В этом слепящем освещении трудно что рассмотреть. Давай уже обедать.
Коту налила суп в самую маленькую миску, себе выбрала тарелку побольше.
— Суп горячий!, — капризно тряхнул лапкой зверёк. — Остуди.
— Ты не знаешь, почему я терплю все твои капризы?, — спросила, перемешивая ложкой еду, чтобы остыла быстрее.
— Потому, что я умный и красивый!, — последовал «скромный» ответ.
— Я тоже умный и красивый. За это кормят?, — раздался над головой раскатистый голос вернувшегося демона.
Вот как он на таких копытах умудряется ходить тише Филиппа?
— Почему ты не носишь подковы?, — от неожиданности задала глупейший вопрос и опять увидела, как щелки зрачков превращаются в ромбы.