— Любовь помрачает твой рассудок, дочь моя, — сказал он. — Чем прославился этот казак? К чему он способен? Кто захочет повиноваться безродному пришлецу, без имени? На чем могу я основываться, возвышая его над всеми моими сподвижниками, друзьями и помощниками? Красота телесная и искусство к уловлению невинного женского сердца не суть такие достоинства, которые дают право на управление народом. Я бы унизил себя, сокрушил бы собственную власть, если бы избрал в помощники и в преемники человека ничтожного, не имеющего никаких прав на уважение света…
— Вы не знаете Богдана, батюшка! Он способен ко всему…
— То есть он умеет нравиться женщинам, — возразил Мазепа. — Преодолей слабость свою, Наталия, и будь достойною дочерью основателя царства! Я представлю тебе в женихи Понятовского, брата друга шведского короля. Польский король Станислав обещал мне произвесть его в коронные канцлеры, немедленно по заключении мира. Вот какой нужен мне зять! Он будет печься в Польше о выгодах моего княжества, а брат его будет моим заступником у шведского престола, пока я успею утвердить новое государство на собственных его силах. Понятовский молод, красив, умен, образован, приятного нрава, в родстве и связях с первыми польскими фамилиями и силен покровительством непобедимого Карла. Он любит тебя пламенно. Его любовь к тебе есть дело самой судьбы. Он встретил тебя однажды в Варшаве, где-то на публичном гульбище. Он был тогда в обществе дам и не мог оставить их, чтоб следовать за тобою и узнать, кто ты такова. Но после он тщетно искал тебя всюду и, не встретив нигде, страдал, мучился, нося твой образ в сердце и памяти, пока случай не завел его сюда по делам моим. Здесь он встретил тебя в саду и ожил душой… Узнав от меня, кто ты, он на коленях просил согласия на брак с тобою — и я обещал ему…
— Вы напрасно обещали за меня, батюшка! — сказала Наталия твердым голосом. — Я не вольна в своем слове… Я принадлежу сердцем Богдану!..
— Ты никогда не увидишь его! — сказал Мазепа грозно.
— В таком случае монашеская келья сокроет меня от всякой земной власти! — отвечала Наталья, встав со стула и посмотрев хладнокровно на Мазепу.
— Дочь моя! — сказал он нежно. — Ты теперь только нашла своего отца, и первое чувство, которое ты в нем возбуждаешь, есть горесть! Ужели ты хочешь, чтоб последнее слово отца к тебе было проклятие!
— Проклятие! — воскликнула Наталья. — Батюшка, и вы могли вымолвить это! — Слезы брызнули из глаз ее.
— Благословение не может пасть на упрямое дитя, которое, предавшись преступной страсти, навлекает бедствия на главу родителей… Быть может, участь моя зависит от этого брака!..