Со слезами на глазахъ, цѣлуя руки Софьи, Аглаевъ говорилъ, что онъ былъ-бы извергъ, если-бы совѣты ея, столь благонамѣренные, не произвели на него никакого дѣйствія; впрочемъ надѣялся онъ не имѣть нужды въ великодушномъ ея предложеніи. "Я долженъ," говорилъ онъ, "болѣе въ казну, и могу уплачивать постепенно изъ доходовъ; партикулярнаго долга не такъ много, и авось-либо, съ помощію Божіею, успѣю выпутаться."
На другой-же день, собакъ своихъ раздарилъ Аглаевъ сосѣдямъ, псарей и всѣхъ лишнихъ людей отпустилъ на оброкъ, лошадей послалъ продать на ярмарку, и принялъ рѣшительное намѣреніе заниматься неусыпно хозяйствомъ и жить умѣренно. Но, увы! безъ твердости характера, безъ настоятельнаго упорства, всѣ самыя лучшія предпріятія остаются безуспѣшны. Мы увидимъ это въ послѣдствіи.
Отъ чего дворянамъ не стыдно ничѣмъ не заниматься?
Фонъ-Визинъ.
Послѣ сего разговора, Софья пробыла съ недѣлю въ Пріютовѣ. Она видѣла, что Аглаевъ точно принялся за хозяйство, сталъ вставать рано, самъ распоряжалъ работами и смотрѣлъ за ними. Полученныя за проданныхъ лошадей деньги тотчасъ отправилъ онъ для уплати долга, въ уѣздный городъ къ купцу, у котораго забиралъ въ кредитъ разные припасы. Въ то-же время съ женою своею обходился онъ, какъ нельзя лучше, ласкалъ Соничку, и во всѣхъ отношеніяхъ былъ такъ хорошъ и милъ, что прежнее спокойствіе и счастіе возвратилось въ домъ его. Катерина оживилась, сдѣлалась гораздо веселѣе, здоровье ея поправилось, и опять съ восторгомъ повторяла она, что мужъ ея совершенный ангелъ, и что она самая благополучнѣйшая женщина въ мірѣ.
Но, все это продолжалось нѣсколько дней. Аглаевъ отказался было и отъ винограднаго вина, очень краснорѣчиво доказывая, что кромѣ вреда здоровью, стыдно, и даже грѣшно небогатому человѣку тратить деньги на такую вещь, безъ которой легко можно обойдтиться. Но скоро почувствовалъ онъ, что ему вино необходимо, досадовалъ, что такъ дурно пріученъ къ нему т. молодости, возставалъ прошивъ воспитанія Русскихъ дворянъ, и -- продолжалъ выпивать въ день безъ малаго по бутылкѣ дорогаго вина, утверждая, что ему вредно дешевое, Сантуринское, или Донское вино. Впрочемъ, говорилъ онъ, это бездѣлица. Но если-бы разсчитать, то эта бездѣлица стоила для него вѣрно болѣе того, что пять человѣкъ крестьянъ, съ женами ихъ, въ цѣлый годъ, тяжелыми трудами, могли ему выработать.
Вставать рано Аглаевъ также скоро нашелъ вреднымъ для себя, тѣмъ болѣе -- говорилъ онъ -- что сдѣлалъ глупую привычку съ вечера долго читать, и никакъ не можетъ отвыкнуть. Сверхъ того, ему вредно было вставши тотчасъ одѣваться, и выходить на воздухъ: