Фамусова объявила на другой день Алексѣю Холмскому, что дѣло кошено, отецъ согласенъ, дочь также; но что она проситъ его рѣшительно никому не говорить, ни даже самому Князю Рамирскому, ни сестрамъ, до тѣхъ поръ, пока онъ не получитъ согласія своей матери. "Тогда," сказала Фамусова, "сдѣлаемъ мы гласную помолвку, и объявимъ всѣмъ сосѣдямъ; но сватьбу, можетъ быть, надобно будетъ отложишь надолго. Я поѣду" -- прибавила она -- "съ Любинькою въ Москву, дѣлать приданое; потомъ наступитъ постъ." Тщетно упрашивалъ Алексѣй позволишь ему сообщить свою радость, по крайней мѣрѣ, Князю Рамирскому; Фамусова настоятельно требовала, чтобы онъ молчалъ. Она еще имѣла особые отдаленные виды: ей нравился Алексѣй; но онъ былъ богатъ, да не знатенъ и не чиновенъ; она думала, что, можетъ бытъ, Графъ Клешнинъ влюбится въ такую красавицу, какъ ея дочь, и имѣла Алексѣя въ резервѣ, на случай^ ежели Графъ Клешнинъ не будетъ тронутъ прелестями ея Любиньки.
Старикъ Фамусовъ, послѣ рекомендаціи и просьбы Алексѣя, чтобы полюбишь его, какъ сына, поцѣловалъ будущаго своего зятя, понюхалъ табаку, и, посмотрѣвъ на часы, попросилъ, чтобы велѣли подать ему водки.
Видя, что Алексѣй цѣловался съ Фамусовымъ, и что онъ безпрестанно сидитъ подлѣ романической Любиньки, разговариваетъ съ нею, услуживаетъ ей, Софья воспользовалась первою возможностію, когда невѣста вышла изъ комнаты.
"Кажется, можно поздравить тебя?" спросила она. "Къ чему ты скрывается, и не хочешь объявить намъ своей радости?" -- На скромность твою положиться можно -- отвѣчалъ онъ.-- Дѣло кончено) но меня просили не говорить никому ни слова. Видно отъ твоей проницательности ничто не укроется. Только, сдѣлай одолженіе, никому не сказывай.-- Софья думала, что безполезно будетъ доказывать ему, какъ безразсудно жертвуетъ онъ счастіемъ всей жизни, соединяя судьбу свою съ движущимся автоматомъ, имѣющимъ только подобіе человѣка. Она была увѣрена, что всѣ ея слова не произведутъ никакого дѣйствія, и только по пустому раздражатъ брата, а потому рѣшилась лучше воспользоваться симъ случаемъ, и склонишь его къ пособію Аглаевымъ.
"Ты сдѣлается теперь вдвое богаче, прошивъ того чѣмъ былъ; неуже-ли и теперь не поможешь ты сестрѣ Катеринѣ?" -- А что я могу для нея сдѣлать?-- отвѣчалъ Алексѣй, съ замѣтнымъ неудовольствіемъ.-- Больно ей было выходить замужъ за такого мота, за такого неразсчетливаго и пустаго человѣка: это бездонная кадка, которую ничѣмъ наполнишь нельзя.-- "Но вспомни, что она родная сестра тебѣ, и что удѣлишь нѣкоторую часть богатства твоего, въ пособіе ей, есть обязанность твоя, какъ брата и Христіанина." -- Я не вижу никакой обязанности кидать деньги свои но пустому. Еще тебѣ повторяю, что для мотовства никакого состоянія не достанетъ.-- "Какое мотовство! Я вѣрно для этого просить тебя не стану. Заплати долги и устрой ихъ!" --