— Что же теперь делать, Отто? — спросил я.
— Я заявил претензию распорядителю аукциона. Но боюсь, что из этого ничего не выйдет.
— Придется нам прикрыть лавочку. Вот что из этого выйдет, — сказал Ленц, — Финансовое управление и без того имеет на нас зуб из-за налогов.
— Возможно, — согласился Кестер.
Ленц встал.
— Спокойствие и выдержка в трудных ситуациях — вот что украшает солдата. — Он подошел к шкафу и достал коньяк.
— С таким коньяком можно вести себя даже геройски, — сказал я. — Если не ошибаюсь, это у нас последняя хорошая бутылка.
— Героизм, мой мальчик, нужен для тяжелых времен, — поучительно заметил Ленц. — Но мы живем в эпоху отчаяния. Тут приличествует только чувство юмора. — Он выпил свою рюмку. — Вот, а теперь я сяду на нашего старого Росинанта и попробую наездить немного мелочи.
Он прошел по темному двору, сел в такси и уехал. Кестер и я посидели еще немного вдвоем.
— Неудача, Отто, — сказал я. — Что-то в последнее время у нас чертовски много неудач.
— Я приучил себя думать не больше, чем это строго необходимо, — ответил Кестер. — Этого вполне достаточно. Как там в горах?
— Если бы не туберкулез, там был бы сущий рай. Снег и солнце.
Он поднял голову.
— Снег и солнце. Звучит довольно неправдоподобно, верно?
— Да. Очень даже неправдоподобно. Там, наверху, все неправдоподобно.
Он посмотрел на меня.
— Что ты делаешь сегодня вечером?
Я пожал плечами.
— Надо сперва отнести домой чемодан.
— Мне надо уйти на час. Придешь потом в бар?
— Приду, конечно, — сказал я. — А что мне еще делать?
* * *
Я съездил на вокзал за чемоданом и привез его домой. Я постарался проникнуть в квартиру без всякого шума — не хотелось ни с кем разговаривать. Мне удалось пробраться к себе, не попавшись на глаза фрау Залевски. Немного посидел в комнате. На столе лежали письма и газеты. В конвертах были одни только проспекты. Да и от кого мне было ждать писем? «А вот теперь Пат будет мне писать», — подумал я.
Вскоре я встал, умылся и переоделся. Чемодан я не распаковал, — хотелось, чтобы было чем заняться, когда вернусь. Я не зашел в комнату Пат, хотя знал, что там никто не живет. Тихо прошмыгнув по коридору, я очутился на улице и только тогда вздохнул свободно.
Я пошел в кафе «Интернациональ», чтобы поесть. У входа меня встретил кельнер Алоис. Он поклонился мне.
— Что, опять вспомнили нас?
— Да, — ответил я. — В конце концов люди всегда возвращаются обратно.
Роза и остальные девицы сидели вокруг большого стола. Собрались почти все: был перерыв между первым и вторым патрульными обходами.
— Мой Бог, Роберт! — сказала Роза. — Вот редкий гость!