Она засмеялась.
— Мой отец тоже был майором.
— Майор это еще куда ни шло.
— А ты знаешь старика Гаке? — спросила она.
Меня вдруг охватило недоброе предчувствие.
— Маленький, подтянутый, с красным лицом, седыми, подкрученными усами и громовым голосом? Он часто гуляет в городском парке?
Она, смеясь, перевела взгляд с букета сирени на меня.
— Нет, он большого роста, бледный, в роговых очках!
— Тогда я его не знаю.
— Хочешь с ним познакомиться? Он очень мил.
— Боже упаси! Пока что мое место в авторемонтной мастерской и в пансионе фрау Залевски.
В дверь постучали. Горничная вкатила низкий столик на колесиках. Тонкий белый фарфор, серебряное блюдо с пирожными, еще одно блюдо с неправдоподобно маленькими сандвичами, салфетки, сигареты и Бог знает еще что, я смотрел на все, совершенно ошеломленный.
— Сжалься, Пат! — сказал я наконец. — Ведь это как в кино. Уже на лестнице я заметил, что мы стоим на различных общественных ступенях. Подумай, я привык сидеть у подоконника фрау Залевски, около своей верной спиртовки, и есть на засаленной бумаге. Не осуждай обитателя жалкого пансиона, если в своем смятении он, может быть, опрокинет чашку!
Она рассмеялась.
— Нет, опрокидывать чашки нельзя. Честь автомобилиста не позволит тебе это сделать. Ты должен быть ловким. — Она взяла чайник. — Ты хочешь чаю или кофе?
— Чаю иди кофе? Разве есть и то и другое?
— Да. Вот посмотри.
— Роскошно! Как в лучших ресторанах! Не хватает только музыки.
Она нагнулась и включила портативный приемник, — я не заметил его раньше.
— Итак, что же ты хочешь, чай или кофе?
— Кофе, просто кофе, Пат. Ведь я крестьянин. А ты что будешь пить?
— Я выпью с тобой кофе.
— А вообще ты пьешь чай?
— Да.
— Так зачем же кофе?
— Я уже начинаю к нему привыкать. Ты будешь есть пирожные или сандвичи?
— И то и другое. Таким случаем надо воспользоваться. Потом я еще буду пить чай. Я хочу попробовать все, что у тебя есть.
Смеясь, она наложила мне полную тарелку. Я остановил ее.
— Хватит, хватит! Не забывай, что тут рядом подполковник! Начальство ценит умеренность в нижних чинах!
— Только при выпивке, Робби. Старик Эгберт сам обожает пирожные со сбитыми сливками.
— Начальство требует от нижних чинов умеренности и в комфорте, — заметил я. — В свое время нас основательно отучали от него. — Я перекатывал столик на резиновых колесиках взад и вперед. Он словно сам напрашивался на такую забаву и бесшумно двигался по ковру. Я осмотрелся. Все в этой комнате было подобрано со вкусом. — Да, Пат, — сказал я, — вот, значит, как жили наши предки!
Пат опять рассмеялась.