— И что же тебя не устраивает? — спросила Людмила.
— Ты не должна водить своих любовников в наш дом. Мне это неприятно.
Ладони Людмилы сомкнулись в звучном хлопке, она наигранно прижала к груди руки:
— Вот так новость! А мне казалось, что я тоже хозяйка в этом доме! — Её глаза по-кошачьи сузились. — Нравится тебе или нет, Андрюша, но пока я здесь живу, тебе придётся мириться и со мной, и со всеми моими любовниками, точно так же, как я мирюсь с твоими вонючими горшками.
Андрей на это только горько усмехнулся: что ж, она права. Но ведь бывали времена, когда и он ухаживал за Людмилой, лелеял и берёг, как самое бесценное сокровище на свете. Помнит ли она об этом? Едва ли. Добро забывается быстро. Особенно если считать его чем-то само собой разумеющимся. А впрочем, что такое сломанная лодыжка в сравнении с пожизненной инвалидностью? Сущий пустяк!
К сожалению, самопожертвованию не учат в школе. Это добровольный выбор души и сердца. Он либо есть, либо его нет. И не ему судить свою жену, которая так же далека от этого понятия, как Москва от Копенгагена.
— Думаю, что горшки — не самая страшная проблема, — сказал он. — Достаточно нанять сиделку или позвать на помощь мою мать.
— А вот это видел? — Людмила энергичным жестом сунула ему под нос кукиш. — Мне тут ещё твоей мамаши не хватало! А насчёт сиделки я тебе вот что скажу: с твоим пособием по инвалидности подтирай себе зад сам!
Она гордо вскинула голову, давая тем самым понять, что не намерена подчиняться всем его требованиям.
По телевизору что-то говорили о коварстве кариеса и вреде пародонтоза. С экрана счастливо, во весь рот улыбался белозубый паренёк в окружении целой свиты зубных врачей, грудью вставших на защиту единственного в клинике пациента. Но несмотря на хвалебную песнь очередной чудо-пасте, реклама почему-то мягко наводила на мысль о переизбытке в стране зубопротезных кабинетов.
Андрей поморщился — ему вполне хватало и своей «зубной боли». Он щёлкнул пультом — изображение погасло.
— Хорошо. — Его взгляд был прикован к тёмному экрану. — С горшками всё более или менее ясно. Но хотелось бы вернуться к главному вопросу.
— Ты о любовниках? — Людмила коротко хмыкнула: — В отличие от тебя, я здоровый человек, и мне нужен мужчина, который будет приходить сюда, как только я этого захочу. Ведь это и мой дом тоже. Ты меня хорошо слышишь, Андрюшенька?
Андрей был возмущён. Ему невыносимо хотелось обозвать жену грязной похотливой шлюхой, но вместо этого он только опустил голову и, не глядя на Людмилу, сдержанно промолвил:
— Ты бы хоть извинилась для приличия.