Мефистон внутри очень хотел «держаться за руку», но должен был признать, что Профессор прав. Опять и опять, чтобы плавать, надо падать в воду, как бы этого не хотелось.
— Профессор, у меня последний пока вопрос. Это, правда, выглядит так, что мы исчезаем и появляемся в другом месте? — вопрос был детским, но не задать его было нельзя.
— «Крайний вопрос», сынок, давай говорить «крайний». Выглядит, я даже на камеру себя снимал. Век технологий всё же.
Мефистон кивнул и начал готовиться к своему первому прыжку. Сердце бухало в груди, слюна стала горчить. Он без страха опускался в кошмары людей, но это было другое. В чужой голове ты всегда знаешь, что это такой сломанный, локальный мирок, из которого ты лично всегда можешь выйти также, как зашел. Да и в сущности, один человек всегда может представить и понять, что твориться в мыслях другого. А вот погружаться в Навь целиком… во всю её чуждость и безбрежность, специально теряя следы входа — совершенно другое. Здесь ничего знакомого и понятного, как бесконечно глубокий океан без берегов, в бездне которого что-то живет. Что-то столь же огромное. И оно совсем не похоже на тебя. Даже Тёмные Боги кажутся более удобной гипотезой, чем та серая, колоссальная масса чуждости, что он ощутил рядом с собой. Поистине, Вселенная не ждет нас с распростертыми объятиями, но надо идти.
Доспехи и Меч Зари помогали, когда Навь приходила в образе врагов. Сейчас главная проблема как раз «безобразность», великое ничто. Однако верно и другое, в реальной воде, доспехи тянут на дно. В океане душ, возможно, всё наоборот, и даже если на дно. Даже если на дно, то ощущение дна уже лучше полного хаоса! Мефистон успокоил дыхание, затем приструнил мысли. Страх есть только внутри, только в мыслях, контроль над мыслями, это власть над страхом. Он сосредоточил все свои ощущения на образе доспехов и меча. Закрыл глаза, и мир вокруг померк. Звуки тоже ушли, тишина. Осталась только тяжесть брони, только сила и холод меча в руках. Длинного, двуручного, с привычной рукоятью. Вдох, выдох, покой и металл. Нет места, нет времени, только вечная сила. Его образы, его правила. Не открывая глаз, он взмахнул мечом, рассекая плоть пространства, и шагнул в зияющую рану.
В этот раз ощущения были другие. Он не пытался сориентироваться и осознать, что происходит вокруг, не пытался почувствовать Навь. Строго прыжок, достаточно было забыть, где стоишь, чтобы вынырнуть в новом месте. «Упасть на землю и промахнуться», больше ничего. Он даже не «открывал глаз», насколько это сравнение уместно для Нави. Нырнул и тут же устремился к дому, который он видел умственным оком словно сквозь пелену настоящей воды. И это сработало! Пелена становилась всё тоньше, ощущение близости дома всё сильнее. В груди росло чувство триумфа. Но в один миг, казалось, за секунду до прорыва, его сковало льдом. Он почувствовал