- Не понял? - удивился Эльдар.
- Вот ты трудный, абрек... - Петрушин тяжело вздохнул. - Я тебя указываю место. А ты не хочешь садиться. Ты бежишь.
- А, понял, - Эльдар кивнул, развернулся и бросился бежать в сторону торговой точки.
Петрушин тремя гигантскими прыжками настиг пленника и коротко, без замаха, долбанул кулачищем в затылок. Эльдар мгновенно обмяк, как тряпичная кукла, и рухнул на асфальт. Никакого притворства тут не было - парень пребывал в полноценной отключке.
- Сильный, - буркнул Петрушин, хватая пленника за шиворот и волоча к машине. - Но молодой и глупый...
* * *
Подъехали хорошо. На лавках, возле одной из усадеб, сидели старики зорки соколы, но на "Газель" только бородами колыхнули. Привыкли, видимо. Стекла в меру тонированные, чтобы рассмотреть лицо водилы, надо подойти близко.
С сигналом тоже все вышло складно. Три гудка - лицо в калиточном проеме - створка ворот поехала вправо. Заходи, дорогой!
А во дворе - сюрприз. Справа от ворот, под навесом, несколько в глубине, две дамы над столом колдуют, трудятся помаленьку. У крыльца трое: дородный мужик - видно, хозяин - в возрасте, что-то сурово выговаривает двоим субъектам сугубо "духовского" обличья. Один из субъектов - араб, за километр не ошибешься. Этакий патлатый кудряш с бородой до пупа и орлиным носом. Второй - матерый такой плохиш, коренастый, с мощными ручищами до колен. Плюс угрюмый верзила, который ворота закрывает, - видимо, тот самый Рафик.
- Вася - кудряш, - буркнул Петрушин, рывком распахивая дверь. - Пошли!
"Газель" потихоньку катилась в глубь двора - некогда тормозить было, команда через все двери ломанулась на волю. Вроде бы планировали по-иному, но сейчас вышло все спонтанно, по обстановке.
Костя с Глебычем на пару взяли тыл: уронили наземь Рафика и изготовились с колена у ворот. Лиза засеменила под навес, к ламам. Остальные метнулись к троице, оглушительно выкрикивая обычное в таких случаях приветствие:
- Ложись! Руки на голову! Кто дернется - огонь на поражение! Ложись, бля!
Троица лежать не пожелала. Хозяин от неожиданности застыл, как вкопанный, а гости проявили недюжинную сноровку, свидетельствующую о богатом личном опыте в таких делах. Долгорукий рванул из-за пазухи пистолет, юркнул за спину хозяина и, ухватив его за шиворот, приставил к голове ствол. Араб черной молнией сверкнул ко флигелю и щучкой прыгнул в распахнутое окно - до двери было дальше.
- Убью! - заорал растопырившийся на пути группы захвата долгорукий, прикрываясь хозяином, как щитом. - Стой, убью!!!
Тут гость семейства Музаевых маленько ошибся: сцена, конечно, хорошая, но рассчитана на обычный контингент с остатками гуманистического воспитания и морально готовый к переговорному процессу. Видимо, имелось мнение, что все присутствующие тут же замрут на месте и наперебой начнут уговаривать его не делать глупостей...