- А, это... Да продал я его. Во Владике. Сразу и продал, чего светиться на такой тачке...
- Много взял?
- Нет, немного. Они сразу прикинули - тачка "левая", много не дали. Вон, баранов купил. Первый сакман был, хорошо получилось, все выжили...
На экране начали мелькать первые кадры.
- Это снимали арабы, - предупредил Иванов. - Мы к этому - никаким боком. Просто пленку перехватили, с убитого араба сняли. Это не монтаж, специалисты проверяли...
Рашид некоторое время молча смотрел, затем, не глядя на Иванова, спросил отчего-то охрипшим голосом:
- Слушай... Зачем порнуху показываешь? Думаешь, совсем дикий, такого не видел, да?
Голос выдал абрека. Мне почему-то тогда показалось, что он догадывается, что будет дальше.
Дальше было объявление за кадром: таким вот образом развлекается Халида Бабаева из Курчалоя. Типа, первая брачная ночь.
- Не знаю такую, - опустив взгляд, пробормотал Рашид. - Зачем показываете, совсем не понял...
- А эту знаешь? - вкрадчиво поинтересовался Костя и многозначительно посмотрел на нас с Петрушиным. Во взгляде психолога сквозило отчетливое предупреждение: вопросов по существу не будет. Раскатал я психотип товарища, готовьтесь - будет реакция.
Дальше, вы помните, шли кадры с Земфирой. Рашид с минуту изображал памятник - кажется, даже дышать перестал. А потом бросился на Иванова.
Рассчитал он верно: это Петрушин - богатырь, а элегантный полковник таковым не выглядит. Между тем, у элегантного в кармашках разгрузки топорщатся точно такие же гранаты, как и у богатыря. Если успеть выдернуть хотя бы одну...
Однако не успел - мы были готовы. Петрушин, не вставая с места, качнулся вправо, долбанул хозяина кулачищем промеж лопаток. Хозяин до Иванова не добрался, мягко растянулся на ковре. Петрушин навалился сверху, заломил руки назад.
Иванов протянул наручники. Клацнули браслеты. Рашида посадили, Петрушин пристроился сзади, обхватив горло абрека локтевым сгибом. Рашид разинул рот, желая крикнуть, но мешал захват - только пузыри пускал и хрипел, как умирающий волк. Во взгляде смертельно оскорбленного брата бушевал шквал ненависти и жуткой тоски.
- Сиди и смотри, - флегматично буркнул Петрушин, не давая Рашиду опустить голову. - Ему кино показывают, а он, видишь ли, прыгать наладился...
- Полегче, - поправил Иванов, заметив, что глаза Рашида неестественно вываливаются из орбит.
- Кричать будет, - пожал плечами Петрушин.
- Пусть, - кивнул Иванов. - Пусть кричит. Тогда все прибегут и посмотрят, что у нас тут за кино такое.
Петрушин чуть ослабил захват. Рашид жадно хватал ртом воздух, кричать не пытался. Продышавшись, жалобно попросил срывающимся голосом: