Алеуты приняли в подарок ножи, а в обмен дали только большую шляпу из древесной коры, четыре стрелы и кусок краски, которой они раскрашивали лица. Получить от них воду не удалось.
Весь август боролись с волнами и туманами. В сентябре погода еще ухудшилась. А между тем силы команды стали быстро слабеть. Число больных цынгою росло с каждым днем.
Чириков тоже захворал. Он долго старался перебороть болезнь и, собрав последние силы, поднимался на капитанский мостик. Но 21 сентября он вынужден был слечь в постель.
«Я весьма от цынги изнемог п находился уже в отчаянии жизни и уже по обычаю был приготовлен к смерти», писал он впоследствии.
Почти в одно время с капитаном слегли лейтенант Чихачев и штурман Плаутинг. Только второй штурман Елагин, сам больной, почти непрерывно находился на палубе, заменяя командира. Время от времени Елагин спускался в каюту Чирикова с корабельным журналом в руках.
Несмотря на все возраставшую слабость, капитан выслушивал доклады и указывал, какой держать курс. Он давал эти указания так умело, что, несмотря на шторм, корабль шел прямп к Авачинскому заливу, каждый раз возвращаясь на правильный путь после невольного отклонения.
Шестого октября умер лейтенант Чихачев. Вслед за ним скончался штурман Плаутинг. Он только несколько часов не до-жил до возвращения: к вечеру того дня. когда его тело опустили в море, вдалеке показалась Камчатская земля.
Десятого октября «Святой Павел» наконец вошел в Петропавловскую гавань. Капитана на руках снесли на берег. Он был так слаб, что не смог даже сесть.
Двадцать пять человек, считая в том числе и людей, пропавших без вести с Дементьевым и Савельевым, погибли во время этого плавания.
Капитан Чириков долго не мог поправиться.
«Поныне нахожусь очень болен и сам о себе поворотиться не могу и буду ли жив — бог весть», писал Чириков капитану Шпанбергу, вернувшись на Камчатку.
Однако свежая пища, жизнь в теплом доме и уход сделали свое дело. Весной 1742 года Чириков стал готовиться к новому плаванию.
Осенью прошлого года, возвращаясь на Камчатку уже совсем больным, капитан Чириков, выйдя в последний раз на палубу, увидел гористую землю, но не мог определить, остров ли это или часть Американского материка, выдвинувшаяся далеко на запад. До этого места надо было плыть от Камчатки около двух недель. Теперь Чириков решил дойти до него во что бы то ни стало.
Это надо было сделать не только для того, чтобы нанести на карту очертания неизвестной земли. Все еще не было никаких вестей о капитан-командоре и его команде. Можно было еще надеяться, что он жив, но высадился где-нибудь, не дойдя до Камчатки из-за повреждения судна. Надо было сделать попытку найти его и спасти.