К далеким берегам (Муратов) - страница 96

Не надолго остановились в Ярославле, чтобы осмотреть этот

1CS

Нижпий-Новгород.

С голландской гравюры начала XVIII века.

старинный и красивый город. Здесь услыхали, что в местном монастыре есть часовня, в которой хранятся кости великана.

Гмелин е несколькими спутниками пошел туда, чтобы осмотреть эту диковинку. Им рассказали, что кости найдены много-лет назад, когда рыли могилу, чтобы похоронить ярославского-епископа Трифона. Монахи говорили, будто это кости разбойника, который когда-то здесь жил.

Гмелтшу показали две большие кости.

— Одна — бедро слона, а другая, повидимому, какая-то из. его головных костей, вероятно скула, — сказал Гмелин.

Очевидно, эти кости были частью скелета мамонта.

Крашенинников, обучаясь в Спасскпх школах, никогда не ■слыхал о мамонтах и других ископаемых животных. Легенды, которые рассказывали монахи, принималась там на веру. Слова Гмелина должны былн не только удивить Крашенинникова, но и вызвать мысли, раньше не приходившие ему на ум.

С каждым днем все больше чувствовалось, что наступила ■осень и надо ускорить плавание. В Нижнем-Новгороде не стали ■задерживаться, хотя штурман и боцман очень хотели провести некоторое время в этом большом торговом городе, чтобы сделать разные покупки.

Однако, плывя мимо чувашских и черемисских деревень, встречавшихся за Нижним-Новгородом, несколько раз останавливались, хотя и не надолго.

Взяв с собой кого-нибудь из студентов, Миллер сходил на ■берег. В деревне он медленно шел по улице, внимательно присматриваясь ко всему, что видел.

Миллер вглядывался в лица, стараясь запомнить характерные черты, отмечал особенности одежды, построек, орудий, которые употребляли в работе. Он входил в избы и пытался заводить разговор. Студент старался помочь в беседе, когда Миллер затруднялся найти нужное русское слово. Часто, впрочем, сами хозяева — чуваши или черемисы — совеем не говорили по-русски.

Они встречали неожиданных гостей с недоумением и некоторым страхом. Никак не могли понять, что нужно неизвестному ■барину. Боялись, что он пришел неспроста и не к добру.

Миллер не смущался их тревогой. Для него эти люди стояли как будто на совсем иной ступени бытия, чем он сам. Миллер рассматривал обстановку их жилищ с той спокойной уверенностью, с которой натуралист изучает устройство муравейника, ■совсем не заботясь о том, тревожатся ли муравьи.

У видев одежду с такой вышивкой, какой еще не приходилось встречать, Миллер говорил, что хочет ее купить. И хотя хозяевам избы непонятно было, для чего понадобилась ему эта одежда, ■они чувствовали некоторое облегчение: становилось, по крайней мере, ясно, зачем пришел странный гость.