– Ваши убийства как-то связаны с нашим? – спросил Хаузер.
– Пока не могу сказать. Куда мы едем?
Хаузер направился сквозь толпу людей к выходу, возле которого стояла его машина – одним колесом на бордюре и с табличкой венской уголовной полиции на ветровом стекле.
– На виллу на юге Вены. Трое убитых. Родители и их тринадцатилетний сын.
– Когда были обнаружены трупы?
– Сегодня утром.
– Как зовут семью?
– Кесслер, Эрих Кесслер.
– Граф Эрих фон Кесслер? – удивленно спросил Снейдер.
– Да, но титула графа по закону уже не существует. – Хаузер открыл багажник своей машины. – Вы его знали?
– Не лично. Не поможете?
Хаузер поднял чемодан Снейдера в багажник.
– Что значит – не лично?
– Однажды я имел дело с его семьей, – сказал Снейдер. «Пять лет назад».
Через сорок пять минут они въехали на Химмельсторштрассе, которая оказалась аллеей с древними раскидистыми каштанами. Там, между четырехэтажными домами, стояла вилла Эриха фон Кесслера. Настоящий дворец.
Снейдер вышел из машины, пинком отправил треснувший каштан через дорогу и посмотрел поверх старой, поросшей плющом стены, которая огораживала земельный участок, на трехэтажную виллу.
Медленно направился к кованым садовым воротам. Под козырьком стояла старая газонокосилка с блестящим влажным корпусом. В Вене недавно прошел дождь? Во всяком случае, воздух был морозным, и все указывало на то, что скоро станет еще холоднее.
– Может, войдем? – спросил Хаузер.
– Идите вперед. – Снейдер взглянул на почтовый ящик. «Граф Эрих фон Кесслер» было написано старомодным шрифтом на почерневшей металлической табличке. «Значит, вот где ты жил, Эрих».
Кесслеру было чуть больше шестидесяти. Потеряв в автомобильной аварии первую жену, он женился на женщине на десять лет моложе себя. В первом браке детей не было, а со второй женой у него родилась дочь, а через несколько лет еще и поздний ребенок – сын. Привлекательный харизматичный экс-менеджер за свою карьеру был членом правлений и наблюдательных советов почти десятка концернов. Богатство и ухоженность были его фирменными знаками. Поэтому у Кесслера не возникло бы проблем найти женщину и помоложе, но его жена и семья стояли для него на первом месте. Сыну исполнилось тринадцать, как Снейдер только что узнал, а дочери Кесслера было бы сейчас… – Снейдер подсчитал – двадцать шесть лет. Она-то и являлась причиной, почему Снейдер так много знал о Кесслере: она была убита в своей квартире. В Кёльне, где жила и работала стюардессой. Снейдер подумал о трупе в спальне и оторванных календарных листках в мусорном ведре.