– Завидуете, потому что сами получаете в БКА мизерную зарплату? А теперь я вам кое-что скажу. – Холландер выпрямился в кресле. – Возможно, деньги портят характер, но их недостаток ни в коем случае не делает его лучше.
– Часть денег так же получили судья Бек и судебный психолог Ашенбах, верно?
Холландер засмеялся.
– Вероятно, чтобы Ашенбах написала соответствующее заключение, а Бек запретила вам здесь появляться? Вы так это себе представляете в своем мирке? Продолжайте фантазировать! Какое еще преступление я совершил?
– Скажите мне сами!
– Я понимаю, вы взволнованны. Я слышал, что вы наконец-то поймали этого подонка Пита ван Луна. Почему это заняло столько времени?
– Подонка? – У Снейдера дернулась бровь. – De mortuis nil nisi bene.
– О мертвых либо хорошо, либо ничего? Я вас умоляю! Даже если речь идет об убийце женщин?
– Вы должны знать, каково это – быть убийцей женщин.
Холландер вскочил.
– С меня хватит. – Он указал на дверь. – Немедленно покиньте мой кабинет! Оба!
У Сабины участился пульс.
– Снейдер! – шикнула она. – Уходим! – Похоже, до ареста дело не дойдет. Она обратилась к Холландеру: – Он много чего пережил за последнее время и еще не в себе.
– Я знаю, что вы распорядились пытать Пита и убили Ирену Эллинг, – заявил Снейдер.
– Звучит интересно, что вы там якобы раскрыли. Но вам никогда этого не доказать! Разрешите немного помочь вам с юридической казуистикой? Правда – не то, что произошло, а то, что можно доказать. Как жаль, что ваши единственные свидетели Ашенбах, Эллинг, Бек и Кесслер мертвы!
– Ваше счастье. – Снейдер не спускал с Холландера глаз. – Я хотел помириться со своим сыном, но вы все разрушили. Из алчности и потому, что Кесслер хотел помешать переводу Пита в другую тюрьму, смягчению режима и, возможно, освобождению через двадцать пять лет, в случае примерного поведения.
Холландер самодовольно рассмеялся.
– Вы обвиняете меня в том, что я не помог раскрыться его потенциалу?
– Именно! Вы снова сделали из него убийцу.
– Снова? – крикнул Холландер. – Преступник всегда остается преступником.
– Те же самые слова, что вы использовали, когда подменили мои сообщения Питу письмом, написанным точно таким же почерком. Это Кесслер заказал подделку, сукин сын?
– С таким отцом агрессивность сына вполне объяснима. Я надеюсь, это единственный ублюдок, которого вы породили.
– Да, единственный, – с горечью сказал Снейдер.
О боже! Сабина видела, как у Снейдера заходили желваки. Он и так не отличался терпимостью, а Холландер его провоцировал.
Неожиданно Снейдер выхватил пистолет из-под пиджака.