Лес начал сильно редеть. Высокие деревья не любят близости моря, где их так беспощадно треплют и ломают свирепые ураганы. Только кокосовые и каурисовые деревья да морские сосны отваживаются выдвигаться дальше других, гордо вознося свои пышные вершины на высоту сорока метров над землей.
Уже засверкали первые молнии и загрохотал вдали гром, когда отряд, выбравшись на окаймленную густым кустарником лесную опушку, оказался перед селением кети. Селение было довольно большое и состояло из разбросанных среди обширной поляны хижин, напоминавших своим видом большие ульи.
Нигде не было заметно никакого движения. Вероятно, все население уже отправилось к месту сборища, чтобы сначала поплясать, а потом урвать хоть кусочек останков злополучного боцмана.
Осторожно миновав этот поселок, отряд вступил в новую полосу гигантских ризофоров, тянувшуюся параллельно морю, глухой рев которого уже слышался невдалеке.
Вдруг откуда-то донеслись продолжительные раскаты словно подземного грома.
— Опоздали! — в ужасе вскричали канаки. — Этот шум возвещает начало пляски в честь бога Тики.
— Что вы говорите? — поспешил осведомиться Ульоа.
— Мои соплеменники, кажется, раньше времени начали свое празднество. Этого прежде никогда не бывало. Пилу-пилу всегда начиналось только при восходе луны, а она еще не показывалась, — бормотал пленник, сам, видимо, пораженный.
— Значит, твои соплеменники уже собрались в пещере? — продолжал Ульоа.
— Да, вождь, должно быть. Хотя еще рано, и я не могу понять…
— А что, вход в пещеру только один?
— Нет, два. Но один из них будет очень неудобен для тебя, вождь. По нему надо спускаться ползком, и притом…
— Это ничего не значит! Веди! Нам необходимо захватить твоих сородичей врасплох. Прямого нападения лучше избежать.
— Хорошо, вождь, идем! — вдруг сказал кети тоном человека, принявшего какое-то важное решение.
— Смотри не вздумай завлечь нас в ловушку! Ты первый погибнешь тогда от моей руки! — предупредил его Ульоа, подметив этот тон.
— Ты подарил мне жизнь, вождь, и я теперь твой. Кети неблагодарным не бывает! — возразил дикарь, и в тоне его голоса слышалась полная искренность. — Идем скорее! Как только окончится пляска, твой белый друг будет убит и положен на огонь.
С соблюдением всевозможных предосторожностей и в полном безмолвии отряд двинулся вперед вслед за проводником, быстрым и уверенным шагом направившимся к холму, поросшему величественными кокосовыми пальмами и густым кустарником.
Подземный рокот деревянных барабанов, возвещавших начало пилу-пилу, с каждым шагом вперед становился все слышнее и слышнее. По временам этот шум перекрывался пронзительными взвизгиваниями и криками.