— Ах да! Вы правы, дон Педро, — согласился Ульоа и, обратившись к Математе, тоже вместе с братом получившему хорошую долю угощения, спросил: — Так ты хорошо знал великого белого вождя своего племени?
— Да, вождь. Я был одним из его друзей, как он сам называл меня.
— А давно он умер?
— Шесть лун тому назад.
— Что было причиной его смерти?
— Удар копьем во время битвы с тонгуинами. Он убил их вождя и потом сам был смертельно ранен.
— А каким образом он сделался вашим вождем?
— Его большая крылатая лодка была разбита бурей. Все его люди утонули, и он один был выброшен на берег, близ Балабио. Там, где большая река Диа. Мы нашли его чуть живого…
— И не съели? — удивился Ульоа.
— Мы не могли этого сделать, вождь. Наши волшебницы незадолго перед его появлением предсказали, что на наш остров скоро прибудет белый, сын солнца и моря, который принесет всему нашему племени большую пользу. Мы поняли, что это и есть тот самый белый, которого принесло нам морем, и так как были в то время без вождя, — он за четверть луны до того был взят в плен и съеден тонгуинами, — то мы и выбрали посланного нам духами белого своим великим вождем.
— И он у вас пользовался почетом?
— Да, вождь, очень большим почетом, потому что он принес нам много пользы. При нем наше селение сделалось самым большим и безопасным на всем острове, и мы поем песни, сложенные нами в честь нашего великого белого вождя.
— Он принадлежал к обществу дук-дук?
— Да, он один и имел великое табу.
— А почему же он бросил в море несколько списков с табу, если они имеют такое большое значение?
— Он всегда со слезами говорил, что у него далеко за морем, там, где восходит солнце, остались дети…
— Бедный папа! — взволнованно воскликнула девушка, когда Ульоа перевел ей слова дикаря.
— И вот, — продолжал Математе, — когда наш вождь почувствовал приближение кончины, он приказал заделать дук-дук в маленькие бочки и бросить их в море. Он говорил, что море донесет их до его детей.
— И он не ошибся: море действительно принесло дук-дук его детям, — сказал Ульоа. — Вот его дети, — продолжал он, указывая на молодых людей. — Они явились сюда за золотом, собранным для них отцом, если оно только еще цело.
При этих словах Ульоа на лице канака выразилось полное изумление.
— Разве желтые камни нашего великого вождя так нравятся его детям, что они не побоялись явиться сюда за ними из-за моря? — воскликнул он.
— Это им приказал сделать их отец, — с невольной улыбкой ответил Ульоа, не входя в дальнейшие объяснения. — А много было собрано им этих камней? — не без любопытства спросил он.