— Я нигде не мог найти его, ваше высочество. Каюта его пуста.
— Ну… Ладно… Черт с ним, — совсем уж не по-великокняжески бросил Савин. — Я продолжаю, господа: «Политика, которой мы будем держаться по отношению к России…»
В это время в каюте капитана происходила не менее любопытная и важная сцена.
— Могу я переодеться у вас? — спокойно обратился к капитану парохода католический священник, входя в каюту.
— Переодеться? У меня? Это с какой же стати? Разве у вас, падре, нет своего помещения? — удивленно спросил капитан.
— Есть, но, видите ли… — начал католический монах что-то объяснять капитану.
Говорил он довольно долго. С каждой секундой лицо капитана все более и более бледнело и принимало глупо-растерянное выражение.
— Стало быть, вы?
— Да.
— И сейчас?
— Сейчас.
— А если сопротивление?
— Вы обязаны оказать мне поддержку. Помилуй бог, у вас команды хватит.
Капитан схватился за голову.
— Вот не думал! Вот не чаял!
— Бывает, — усмехнулся католический священник…
Арест «болгарского князя»
До прибытия в Бургас оставалось всего несколько минут. Те пассажиры, которым надо было высаживаться здесь, толпились на палубе.
Из капитанской каюты вышел высокий, представительный господин с роскошными седыми бакенбардами, одетый в безукоризненный черный сюртук.
За ним вышел капитан с взволнованным, бледным лицом.
«Кто это»? — «Не знаю. Такого пассажира не было видно».
Спокойной, размеренной походкой подошел элегантный господин к каюте-салону, занимаемому претендентом на Болгарский престол и его блестящей свитой. Савин давал клятву политическим заговорщикам.
— Вы должны, ваше высочество, поклясться в том, что будете свято и нерушимо поддерживать нашу партию.
Знаменитый авантюрист, совершенно уже претворивший в себе новый высокий титул, с пафосом ответил:
— Даю вам в этом слово, господа. Клянусь.
— Вы никогда не должны забыть наших услуг.
— Я это понимаю.
— Вы всегда должны помнить, что только благодаря нам вы вошли на Болгарский престол.
— О, я этого не забуду, господа! — с чувством произнес маскарадный князь.
Он сделал театральный жест.
— В ту минуту, когда я войду на трон…
— Вы никогда на него не войдете, Савин! — раздался звучный, спокойный голос.
На пороге салона, раздвинув портьеру, стоял элегантный старый барин.
Это был Путилин.
Если бы тут, сейчас с оглушительным треском разорвалась бомба, это не произвело бы такой паники, такого ошеломляющего эффекта, как слова и внезапное появление гениального сыщика.
У всех присутствующих вырвался громкий крик испуга.
Савин — в парадной форме Болгарского князя — в ужасе отшатнулся.