Я ведь действительно возьму её, смету и отпущу. Что если пара ночей, превращённых связью в пылающий поток, не выветрятся из её головы? И из моей. Нужно ли мне потом вспоминать о ней, действительно горевать - пускай не по женщине, но хотя бы по этим чувствам рядом с ней? По нежности её пальцев и по неприлично сексуальным губам?
- Что рассказать? - уточнил я хрипловато. - Делвар - подонок.
Который слишком хорошо меня знает.
- Вот я думаю о вас и не могу отбросить мысль, как это сложно, - рыжая словно на миг смутилась, но постаралась взять себя в руки. - Вы же вроде как все зовёте друг друга братьями, которых надо любить и уважать. А на деле постоянно соревнуетесь, соперничаете… особенно сейчас. Нам чётко объясняют: хочешь создать здоровую атмосферу в классе - цени каждого ученика, не требуй ото всех одинакового. Конечно, это смешно, сравнивать детей и сиятельных лордов, управителей государства…
- И всё же ты сравнила, - поверить не мог, что поддерживаю этот разговор.
- Ну, мне простительно, я же твоя чудная иномирянка.
“Моя”. И это слово запускает когти в тело, вытаскивает невидимые нервы, дико хохоча, и тянет, пока струны с хлопками не лопаются. Я действительно уже несколько раз мысленно называл её своей. Только именно понимаю, какая это глупость.
- Но с остальными ты не ссоришься?
Остальные… на ум приходит вечно жизнерадостный Гаренет, спокойный Танек, рассудительный Поллер. Они тоже с трудом принимали меня поначалу - кроме, пожалуй, Гара. Старшее поколение ещё куда ни шло, но все, кого даже с натяжкой можно назвать ровесниками, воротили от меня носы. Высокородные подчёркивали свои корни, но даже двое пришедшие, как и я, из низов, не доверяли.
Благо я с ранних лет ни к кому не поворачиваюсь спиной.
Постепенно я доказал им, что со мной выгодно… сотрудничать. Что я могу помочь в делах, а могу и поставить на место зарвавшегося засранца, который перебежит мне дорогу. Но точно так же они подпевают Делвару, и если точнее - у него союзников больше. Многие держатся за отношения с ним, заочно считая его будущим владыкой.
Тем не менее, с “братьями” было проще, чем в школе и академии. Я ловил косые взгляды, видел подножки, но всё же одного не отнять: с каждым новым годом моя жизнь становилась лучше. Лет в пятнадцать меня перестали звать уродом в глаза, и необходимость вызывать каждую шваль на магический поединок отпала.
В семнадцать я оказался во дворце, и распускать руки стало просто не по статусу. Это не значит, что желание испарилось. Делвар пытался унизить меня не раз. Выставить дураком прилюдно. Просто у него обычно не выходило.