– Так вот, в масштабах РККА мы планируем развернуть обучение только с осени будущего года – большая проблема с преподавателями. А вот по штабу РККА, пожалуй, сделаем это уже с начала следующего месяца. Я прикажу подготовить нужное распоряжение. А вы отнеситесь к этому требованию с гораздо большей серьёзностью. Возьмите дополнительные индивидуальные уроки, например. Потому что в предстоящей командировке, буде всё сложится удачно, существенную часть времени вы будете пребывать в германоязычной среде.
После этого всё и завертелось…
– Да так, Борис Львович, – отозвался Триандафилов. – Наткнулся тут на интересную идейку по штатам. И весь в сомнениях.
– А ну-ка, ну-ка… – оживился Ванников. Он успел повоевать в Гражданскую, так что считал, что имеет некоторое понятие о военном деле. Да и вообще, по живости характера, постоянно, так сказать, пытался совать свой нос почти всюду, куда он дотягивался. Но их «гостеприимный хозяин», благодаря которому они и оказались здесь, то есть и в будущем, и в этом комфортабельном особняке, ставшем их основной базой, частенько отсутствовал, как занимаясь какими-то своими делами, так и выполняя регулярные «заказы» своих, так сказать, «квартирантов». А Сева Меркулов[38], как представитель очень серьёзного ведомства, всегда параноидально относившегося к собственным секретам, подобную неуёмность характера своего соратника по «вояжу в будущее» совершенно не приветствовал, ревностно охраняя свои секреты. Так что Триандафилову приходилось, так сказать, принимать удар за троих…
– Да вот, смотрите, – заместитель начальника штаба РККА несколько откинулся от монитора и повернул его в сторону собеседника. Тот где-то с минуту поизучал раскрытые файлы, после чего удивлённо покачал головой.
– Хм, ставка на широкое применение пистолетов-пулемётов в полевом бою? Оригинально… Не сказал бы, что поддерживаю. Уж больно у них дальность эффективного огня мала. Двести метров всего. А то и вообще сто пятьдесят…
– Да нет, – покачал головой Триандафилов. – Не совсем так. Во всей предлагаемой системе ставка сделана на коллективное вооружение – пулемёты, артиллерию, миномёты, авиацию. Ну, с этим у нас все согласны, но здесь это доведено до такого уровня, о котором у нас даже не задумывались. Вот, посмотрите, уже в роте планируется иметь так называемый взвод огневой поддержки в составе отделения станковых пулемётов, миномётного отделения и отделения противотанковых ружей. Простой же пехоте тут, скорее, отведена роль охранения. Ну и последнего рубежа обороны. Или, при наступлении, – средства захвата и контроля территории, противник на которой уже приведён коллективным оружием в небоеспособное состояние или, как минимум, сильно ослаблен… Вследствие чего даже в стрелковом отделении упор в первую очередь делается на коллективные средства поражения – пулемёт и снайперскую винтовку. Все остальные нужны, по существу, лишь для обеспечения их боевой устойчивости. Отсюда, кстати, в отделении для них предусмотрен не один боец, а расчёт – первый и второй номера у пулемёта, снайперская пара… В этом случае, даже при поражении штатных пулемётчика и снайпера, эти огневые средства всё равно остаются в строю, просто перейдя в руки вторых номеров, которые вполне подготовлены для их использования. Пусть, возможно, и чуть хуже штатных наводчиков, но точно лучше, чем если бы это оружие получил в своё распоряжение случайный боец. Штурмовики с трёхлинейными карабинами здесь лишь средство поддержки. А пистолеты-пулемёты, которыми вооружены и вторые номера обоих расчётов, и командир отделения, вообще вступают в действие только в случае критической ситуации – то есть когда противник подберётся где-то на сто – сто пятьдесят метров, обеспечивая в этом случае просто вал огня. В нормальном же бою они вообще не задействуются. Всё делают уже упомянутые артиллерия, миномёты и авиация, а при обороне – ещё и мины. А что осталось, опять же, добивают пулемётчики и снайпера.