Работа моя определилась. Принимать «простых людей» не трудно и приятно, но их слишком много, «простых людей», и они очень однообразны даже и в своих печалях, а это бывает утомительно.
О моих выступлениях в клубе и на районном совещании «говорит весь город». Районное совещание оставило очень грустное впечатление. Какой серый и «скудный» народ… А из Владимира письма с вестями, что отделение мое совсем опустилось, что вспоминают обо мне ежедневно, что до сих пор удивляются — как это я ушел, и почему меня отпустили. Нехорошая там атмосфера. До сих пор «ивашененки» отравляют ее.
22 января. «Милая Анюшка! Надеюсь, Саввич доехал благополучно и не простудился, и на нас ничем не огорчился… Но какой вид у него! Истомлен, устал. Это грипп доконал его. У него намерения с апреля взять отпуск, продолжить его здесь больничным листом на месяц, а что дальше, там видно будет. И тебя в половине апреля думает направить сюда. Ах, если бы все это было исполнено! Не забывайте наши годы. Не забывайте, что наша жизнь, особенно сейчас, "как цветок полевой — ветер подул, и не стало ее". Сегодня солнечный, тихий морозный день. Деревья все убраны инеем. Окна не замерзшие, и мир Божий виден мне на восток и на юг. Пишу целый день письма. Написал одиннадцать, получил четыре, и все четыре чем-то хороши. Из Ленинграда, Киева, Владимира, Архангельска.
С Саввичем встреча была здесь сердечная. И я по первому взгляду увидел, что приехал он другом. Радуюсь этому, и не потому, что ожидал другого, а потому что другого не случилось и не могло случиться.
Приехала ли Ирина? Очень хочу повидать ее. И хотя на первых порах моей работы мне не хочется отпрашиваться в Москву, а придется, если Ирина там».
26 января. «Милая Анюшка! Сегодня рухнула моя последняя надежда повидать тебя здесь, значит, до весны, до лета. Ну, что делать! Перейдем к очередным делам.
Работою своею я, в общем, доволен. Посильно творится доброе дело. Утомляет меня очень прием. Народ валит скопом. Он прост, непритязателен, но его слишком много. А мешок картофеля сегодня на базаре стоит уже 550 рублей. Каково? Что же будет дальше? Бедные мы, бедные… А Сахновская лишилась работы здесь. И что она будет делать, никто не знает. И в Москву ей нельзя, и здесь оставаться незачем.
Читаю в рукописи переписку художника В.Д.Поленова. Она уже печатается и скоро выйдет отдельной книгой. Письма носят характер несколько случайного собрания. Я люблю такого рода чтение, мне оно интересно, но сравнивая мой "материал", чувствую, что он человечнее, глубже, интереснее, хотя и не касается прославленных людей. Ведь большинство их, помимо своего прямого таланта, часто бывают и мало приятны, и даже не всегда умны. Кроме того, интерпретация писем дана его дочерью скупо, сухо, "с поджатыми губами"…