На следующий день Вера Хрисанфовна скончалась.
* * *
Лето 1957 года в Тарусе шло своим порядком. Приезжали и уезжали милые, старые друзья. Постоянно живущими в доме были лишь Симоновы. В начале июля приехала Голубовская с дочерью ленинградского писателя Виталия Бианки — Еленою Витальевной. Несколько раз заходил Паустовский с женою. Лето текло приятно. Аня чувствовала себя прилично, интересы были разнообразны. В середине августа подъехал со своим «флигелем» Медведев, и разговоры на террасе за едою удлинились во много раз. Все не могли решить вопроса — почему так упала «порядочность» в человеке? Почему он так опустился? Или, как говорила мать (монахиня) царя Михаила Федоровича, после смутного времени «измалодушенствовался народ».
Двадцать седьмого августа я поехал в Москву, проведать Лихоносова. Нашел я его в прежнем его подвале на Большом Головинском пер. на Сретенке. Он приехал на лето из ленинградского Дома престарелых ученых.
Горестным вышло наше свидание. При первом же взгляде на Лихоносова было ясно, что он уже не жилец. Да он и сам понимал это и сказал мне: «Хочу умереть. Довольно. Уже соскучился о тех, кто там…»
Умер он 7 сентября. Похоронили на Ваганьковском кладбище. Я побывал на кладбище вместе с его дочерью и двумя внуками — пяти и семи лет. Чудесные мальчуганы, «посыпая дедушку песочком», неумолчно болтали. Это была непреоборимая сила жизни и радости роста. И я… около них с пятидесятилетним грузом дружбы с их дедом.
Сентябрь в Тарусе мы прожили втроем — Аня, Люба и я. Весть о смерти Лихоносова пережили вместе. Это была общая потеря. Мы не плакали. Мы молча просидели вечер при свете лампады. Огонек лампады прошел через всю нашу жизнь — от дней с матушкою. Не раз и не раз сидели мы с Лихоносовым у нее в комнате при трепетном свете… И это связало нас на всю жизнь.
Конец октября и ноябрь я провел в Москве.
Дни эти вспоминаются мне, овеянные грустью потерь сверстников, знакомых, соседей. Умерли один за другим: доктор Уколов, одного со мною выпуска, кронштадтец и очень милый человек.
Умерла Анна Павловна Поленова. Близкая по Тарусе. Крупная, красивая, с легким, доброжелательным нравом. Двенадцать лет мы дружили с нею.
Умер на Вспольном и наш сосед Михаил Петрович, с которым мы тридцать лет прожили без единого недоразумения…
И от этих потерь, следующих одна за другой, стало страшно и за близких, да и за самого себя… Мы ни у кого не были на похоронах. Это было свыше наших сил.
Как-то я в воскресный день проехал в Донской монастырь. Там открыт старый собор, времени царя Федора Ивановича. Служба подходила к концу. Было очень много причастников (перед Рождеством, Филиппов пост). И шли они один за другим, сложив крестообразно руки на груди. Народ все простой и в большинстве не молодой («Религия простых и бедных людей»). А певчие время от времени тянули: «Тело Христово приимите, Источника бессмертного вкусите…».