В воскресенье русский любитель мексиканских грибов вновь поехал на промысел. На этот раз в рюкзаке были не только грибы. Перед плотиной Итурбиде, свернув направо у развилки на селение Тласала, Миров оставил машину на шоссе. Войдя в рощицу лощины, он пересек ее и вышел на шоссе, по которому только что проехал километром ниже нужного ему места. Пройдя к нему густым лесом, Миров вложил в тайник сверток с пустыми консервными банками и установил «секреты»: воткнул в землю сучки, протянул от свертка в разные стороны тонкие нити, каплями крахмала приклеил к свертку пять опавших листьев, а другими его присыпал и все это сфотографировал крупным планом, как и всю группу скал.
Дождливый сезон еще не начинался, но грибы, которые в народе называют «куриной грудкой», росли в том лесу в изобилии. Миров насобирал их для привратницы дома, в котором жил и которая с удовольствием иной раз выполняла некоторые его несложные поручения.
Встреча с агентом ГРУ, которому предстояло передать крупную сумму денег, рассказать, где находится тайник, и когда он обязан произвести изъятие из него объемистого вложения, должна была состояться в понедельник. За день до этого, в воскресенье, Миров снова отправился в лес на сбор грибов. Главная же цель заключалась в проверке надежности тайника и закладке в него важной посылки. Все «секреты» оказались на своих местах. Миров половил рыбу, закусил, поспал пару часов в машине и, как только начали спускаться сумерки, поехал домой. Однако, проскочив метров с двести 47-й километр, он съехал на обочину, сделал вид, что подкачивает заднее колесо, а сам извлек из багажника два картонных ящика, перехваченных веревками, захлопнул багажник и, видя по отсутствию фар, что на шоссе нет других машин, быстро вошел в лес. Вложив ящики в тайник, он превратил две гаванские сигары в крошку и рассыпал вокруг, чтобы чья-то охотничья собака не вывела своего хозяина к тайнику. Затем также аккуратно посыпал вокруг порошком, который вручил ему резидент, чтобы обезопасить тайник от возможного любопытства ночного лесного зверя.
При встрече с агентом, которым оказался Мишель Род, Мирову было приказано говорить с ним только по-испански, не спрашивать его имени, ничего лишнего и вести беседу так, чтобы агент не понял, что имеет дело с советским дипломатом. Это оказалось чересчур вящей, надуманной предосторожностью, поскольку, ясно, агента никто об этом не предупреждал, и он, как только они узнали друг друга по предъявлении вещественного пароля: две части причудливо разломанной расчески, сразу заговорил по-русски.