Род молчал, нутро его сжалось от тоски.
— Ты слышишь, Мишель? И я боюсь, что однажды я это сделаю. Я уже знаю как! Поэтому я решила уехать! Оставайся один! Уеду в Халапу к сестре! Она была здесь, видела, что со мной происходит…
— Ты ей рассказала?!
— Нет! А надо бы! Может, помогла бы советом.
— Ни слова не говорила? Скажи правду, не бойся, Глория.
— Говорю, что нет! Она пригласила, и я уеду с девочками! А ты как хочешь!
— Ну, поезжай на время, отдохни…
— О, нет! Нет! Не на время — навсегда! Там устроюсь, стану работать, сообщу…
— Не говори! Не произноси этого слова! Глория, ты же хороший человек! Ты убьешь меня, — сказал Серко, а в голове мелькнуло: «Или убьют тебя».
Из казавшихся уже высохшими до безводья глаз брызнули крупные слезы. Жена разрыдалась.
— Поплачь, тебе будет легче, — только и посоветовал откровенно растерявшийся Мишель.
— Мне станет легче? — Род ощутил, что жена сумела взять себя в руки. — Мне станет легче только в одном случае: если ты бросишь то, чем занимаешься! Оставь это дело!
— Глория, родная моя, я тебе тысячу раз говорил, что у каждого человека есть свой долг. И твой отец ему служил. И я делаю большое, важное дело во имя всего человечества!
— Оставь это! У тебя есть семья! Наконец, ты этим можешь заниматься другим способом. Открыто!
— Не могу! Не могу ничего изменить. А в дело верю! И не могу еще потому, что из нашей организации не уходят так просто. Никто никогда не уходил! — В ушах Петра Серко звучали слова генерала, произнесенные им более четверти века назад: «Вход к нам труден, старший лейтенант Серко, но выход вообще закрыт! Он невозможен! И чтобы никогда в твоей голове не родилась подобная мысль!»
— Ты попроси политическое убежище в Мексике. В МВД еще работают люди, которые хорошо знали моего отца.
Серко содрогнулся от этой мысли, а Глория продолжала:
— Еще вернее тебе дадут политическое убежище в США. Расскажи им все, повинись…
— Ты с ума сошла! — Он взорвался, стал кричать, что жена глупая, пустая женщина. — Ты ничего не понимаешь! Эгоистка! Думаешь только о себе! Мы предотвращаем войну. От атомной бойни не уцелеет и Мексика! Нам обязана вся планета. Ты об этом подумала?
Глория испугалась, она никогда не видела мужа в таком состоянии и замолчала. Погладила его по голове, как могла успокоила. Но твердо заявила:
— Тогда очень скоро я уеду! Насовсем!
Еще через неделю, когда он вернулся домой ближе у вечеру, Мишель не обнаружил дома жены и дочерей, а на столе увидел записку: «Мишель, я уехала с девочками. Ты нас можешь найти. Однако не делай этого до тех пор, пока не покончишь со старым! Целую, Глория».