Сердце Рода-Серко сжалось от тоски — сейчас все будет испорчено. Однако Слоун-Расплетин не был ни немцем, ни мексиканцем, ни даже американцем. Он согласно помахал рукой вертолетчикам, сделал вид, что плывет к пляжу, но, когда вертолет ушел в сторону Лас-Брисас, вернулся на свою дорожку. Он всегда плавал не менее часа.
Мишель, отплывший от утеса, видел, что его бывший коллега возвращается к месту обычного поворота. Погрузившись, Род поспешил к небольшому нагромождению камней у узкого подводного распадка, уходившего в глубину залива. Вскоре он услышал приближение пловца, а когда увидел его, задержал дыхание и чуть переместился. Расплетин развернулся, и тут Серко, выпустив задержанный в легких воздух, сделал глубокий вдох и мощно заработал ластами. Подполковник схватил пловца за икру левой ноги и мгновенно защелкнул наручники на голени чуть выше лодыжки. Расплетин рванулся вперед, но почувствовал, что нечто мешает ему на левой ноге, — извернулся, и в тот миг, когда он коснулся наручников, Серко, уже с ножом в руке, пропорол камеру. Из нее вверх, пузырящимся клубом вырвался воздух, а тяжелый камень неотвратимо устремился на дно, увлекая за собой бывшего майора Советской армии.
Он сколько мог проворно, по металлическому поводку, быстро перебирая руками, рванулся вниз, к камню и, убедившись, что поводок не отцепить, принялся разрывать веревки. Прикоснулся к одной из них зубами, дернулся всем телом, широко раскрыв рот, и затих…
Род понаблюдал еще с минуту. Уже можно было снять наручники, отвязать камень, забрать камеру и уплыть восвояси. Однако это не входило в план подполковника — труп могло унести подводное течение, а Петр хорошо усвоил на уроках по криминалистике, что смерть человека определяет только его наличное мертвое тело. Пока тела нет — человек жив!
Род заложил акваланг в нишу, выбрался на пляж и поднялся на крышу. Часы показывали без двадцати пяти минут шесть. Чтобы уже никто и никогда не смог, используя новейшие достижения медицины, воскресить бывшего майора, необходимы были еще пятнадцать минут его пребывания на дне.
В этот день — предчувствуя что-то неладное? — Хенриэтта не дослушала до конца передачу из Мюнхена. Она появилась на пляже без десяти шесть и тут же забеспокоилась. Ее любимого не было видно в море, а шлепанцы лежали на берегу, и полотенце, висевшее на крючке столба от тента, было не тронуто.
Все, что могло — и должно было — произойти следом, Мишель предвидел. Он прихватил баллончик со сжатым воздухом и торопливо зашагал к пляжу. Уже надо было спешить. Через полчаса, не позднее, солнце опустится за гору и сразу, без сумерек, как во всех южных широтах, наступит ночь.