— Это не так легко, — развел руками Кодаи. — Есть ли письменное требование о нашем возврате? Положение военнопленных, наверное, обсуждается на переговорах в Бресте. Солдаты должны быть уверены, что отправляются на родину, а не в какое-то другое воинское формирование.
— Солдат обязан подчиниться приказу.
— Согласен. Но наши солдаты связаны с местным Советом и получают от него какую-то информацию. Они потребуют полной ясности.
— Йордож!.. — выругался лейтенант.
Йордож — черт. Лейтенант всегда вспоминал чертей, когда речь заходила о нижних чинах. Солдаты отвечали ему тем же, называя его «луд йордож» — черным гусем. На гуся он и был похож — короткие ноги, толстый живот, маленькая головка на длинной шее и качающаяся походка.
— Мне известно, что в Брест приехали представители националистических партий, — сказал Ференц. — Земли империи начинают говорить от своего имени…
— Если мы будем оставаться здесь, кто же заговорит от имени Венгрии?
— Сложно все складывается, — ответил Кодаи, не спеша с обещаниями об отъезде.
— У нас есть свои проблемы, — настаивал Шандор, недовольный сдержанностью сазадоша. — Для того чтобы решить их, мы должны во что бы то ни стало выбраться из России.
— Вы советовались по этому поводу? — осторожно спросил Кодаи.
— Да, Каледин обещал нам защиту и поддержку при отъезде в крупный лагерь на западной границе России. Мы должны собраться в одном пункте, где нам могут выдать оружие для самообороны.
— Здесь нельзя называть имени Каледина. Его ненавидят за расправу над шахтерами Макеевских рудников.
— У нас должно быть свое отношение к событиям. К Новому году нам надо выйти.
В коридоре послышался шум. Ференц немедленно прикрутил лампу и прошептал:
— Ложитесь…
Шандор вздернул ноги на кровать и лег.
Шум утих. Они еще несколько минут молчали, напряженно прислушиваясь. От плиты на замороженное окно падали кроваво-багровые отсветы, похожие на казачьи лампасы. Кодаи думал о невозможности собрать военнопленных в одном пункте, указанном генералом Калединым. Сазадошу Кодаи больше нравилась идея выбираться из Казаринки отдельной группой. Говорить об этом он не хотел. Сказать — значит возразить. Каллаи, конечно, мальчишка и не понимает сложившейся обстановки. Однако с ним надо быть осторожным: у него влиятельные родители. А кто знает, как еще сложится жизнь на родине…
— У нас ждут нападения есаула Черенкова.
— Если нападение произойдет, выбросьте белые флаги.
— В войне, которую они ведут, не очень считаются с белыми флагами.
— Тогда надо торопиться с уходом.
— Дай бог, чтобы нам это удалось, — вздохнул Кодаи. — Вы хотите есть? У меня остались от ужина сухари и картошка. Представьте себе, этот Совет депутатов снабжает нас продуктами…