— А известно, где он проживает? — вновь поинтересовался Богдан, пытаясь найти, хоть какую-то зацепку.
— Тоже в Мюнхене. — Ответил тот. — Но более точными данными мы не располагаем. Дело в том, что на него неоднократно совершались покушения, но, к сожалению, все они оказались безуспешными. Поэтому, он постоянно меняет места проживания.
— Да, действительно, задача не из легких. — Растерянно буркнул Сташинский и почесал затылок.
— Не расстраивайся. — Генерал вновь перешел на отеческий тон, — Я думаю, что ты справишься с этим заданием. — Он улыбнулся уголками рта и продолжил. — В мае этого года в Роттердаме националисты затеяли провести церемонию по случаю годовщины убийства своего лидера Коновальца. Может быть, слышал, был такой унтер-офицер австро-венгерской армии и полковник пертлюровской своры, в последствие ставший организатором и первым руководителем ОУН? — он вопросительно взглянул на Сташинского. — Благо в 1938 году нам удалось его успешно ликвидировать.
— Конечно, слышал. — Утвердительно кивнул головой Богдан, вспоминая ставшую классической операцию, проведенную легендарным Судоплатовым. О ней в то время нигде не писалось, но в спецшколе КГБ ее рассматривали, как классический пример политической ликвидации.
— Так вот, — продолжал генерал, — по имеющимся данным, Попель тоже будет на его могиле и даже выступит с речью. Тебе нужно будет там побывать, установить его среди присутствующих, а дальше, все, как в прошлый раз. Когда все выяснишь и определишься с местом и временем ликвидации, тогда перейдем к завершающему этапу операции. А пока, возвращайся в свой Берлин. — Генерал улыбнулся и подмигнул глазом начальнику отдела. — Расслабься со своей пассией и дальше действуй, согласно указаниям Сергея Александровича. Он по-прежнему остается твоим непосредственным руководителем.
— Я могу быть свободным? — вставая из-за стола, спросил Сташинский.
— Конечно. — Улыбнулся в ответ генерал, — Считай, что подготовка к будущей акции уже началась. Давай, парень, шагай.
Он вышел из-за стола и на прощание крепко пожал руку Богдану.
Когда тот вышел из кабинета, начальник отдела, до этого не проронивший ни единого слова, спросил у генерала:
— Петр Григорьевич, может быть, нужно было сразу сказать Крылову, на кого предстоит охота. А то получается, что мы его используем в темную.
— Я так не думаю. — Сразу парировал заместитель начальника Управления. Он уселся в кресло и, приняв в нем удобное для себя положение, продолжил. — Нельзя забывать, что Сташинский вырос в семье, где приветствовались националистические взгляды. Конечно, своими делами, он доказал свою преданность нашему делу и непримиримость в борьбе с бандеровцами. Но одно дело, воевать с националистами в лесах или устранять Ребета, о котором он ничего ранее не слышал. И совершенно другое дело, уничтожить лидера националистического движения, имя которого стало своеобразным символом для целого поколения. Сказав ему сейчас, что Стефан Попель и Степан Бандера — одно и то же лицо, мы рискуем сломать всю дальнейшую операцию. Сташинский может просто отказаться от выполнения этого задания, либо сделать все возможное, чтобы ликвидация не состоялась. Тогда мы не только потеряем его, как ликвидатора, мы потеряем драгоценное время, а саму операцию придется вновь готовиться с нуля. Сташинский может просто испугаться посягнуть на жизнь такого именитого противника и умышленно завалить все дело.