— Неправда. Ты мой человек. — Он провел костяшками пальцев по моему виску.
— Я не собираюсь в тюрьму, — подчеркнула я.
Он покачал головой.
— Только через мой труп, маленькая балерина. Дай мне поговорить с матерью.
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Не думаю, что меня, бл*дь, это волнует.
Джейми оставил меня, и направился в кабинет своей матери. Сначала я стояла, словно приросла к месту, наблюдая за тем, как его широкая спина исчезла за двойными дверями школьного здания. Мои пальцы водили по голой ключице, ища мой якорь, но его там не было.
Теперь моим якорем был Джейми. Кроме него я больше никому не верила.
Через несколько минут после того как он ушел, я пошла к учительской парковке и стояла и ждала около своей машины, и грызла ногти. Я должна была вести уроки, но меня освободили до конца дня. Я ненавидела томиться в ожидании вердикта, пока Джейми пытался убедить свою мать не обвинять меня в том, чего я не совершала.
Через десять минут после того, как он зашел в ее кабинет, мой телефон зажужжал.
— Присоединись к нам, — отдал он приказ, его тон невозможно было понять.
Я так и сделала.
Мои колени тряслись, мое дыхание было рваным, пока я шла по коридору школы «Всех Святых», и у меня было такое чувство, что это было в последний раз. Я постучала в кабинет Фоллоуил и вошла.
— Заходи, — Джейми похлопал по сиденью бордового кожаного дивана рядом с собой, его взгляд был сосредоточен на матери. Он сидел перед ней, и казалось, что только ее стол удерживал их от того, чтобы наброситься друг на друга. Воздух был пронизан ненавистью.
Выражение лица Джейми было пугающе опустошенным. Когда я попыталась прочитать что-то по лицу его матери, я не увидела любви или сострадания. Только разочарование… и нетерпение. Нетерпение, чтобы сдержать последствия, защитить свою семью. Сохранить свою гордость, деньги, и кучу другого пресного дерьма.
Я внутренне содрогнулась, и впервые осознала, что была не единственной, кто страдал от ран, нанесенных судьбой.
Просто потому что Джейми не вел себя так, как будто его разорвали в клочья, это не означало, что он был счастливее меня. Нет. Мы оба были не в порядке, сломлены и запрограммированы на то, чтобы отбиваться. Нашим скульптором была сама судьба. Мы пострадали от самих себя.
Я была танцовщицей, застрявшей в учительской жизни.
Он был свободным человеком, находившимся в тюрьме нелепых требований и ожиданий своих родителей.
Я ссутулилась рядом с Джейми, моргая от потрясения. Моя жизнь дерьмо. Директор Миранда Фоллоуил единственная, кто был во всем виноват. Но мне было стыдно за то, что я была замешана в истории с ее сыном.