Я переворачиваю посылку, вдруг чувствуя себя некомфортно. Я видела его сегодня утром, когда он вёз меня на реабилитацию. Он не упоминал посылку, но, полагаю, я не дала ему шанс завести какой-либо разговор. Просто так легче. Легче для всех. Я не хочу давать ему ложную надежду, когда надежды никакой нет.
Подняв взгляд, я вижу, как мама скептически смотрит на меня с другой стороны кухни. Мне хочется, чтобы она перестала наблюдать за мной так, как сейчас. Это нервирует. Она может помнить меня как свою дочь, которую вырастила и любила, но для меня она никто. Человек, которого они любили, исчез. Я могу выглядеть как Джемма, которую они когда-то знали, но её больше нет.
— Я пойду прилягу, — говорю я, поднимаясь со стула.
— Хорошо, милая.
Она натягивает улыбку, как и каждый раз, когда я исчезаю наверху.
Моё прошлое, мои родители, мой муж, мои друзья, мои враги, мой первый поцелуй, мои достижения и провалы, что мне нравится и не нравится… список того, что я не помню, бесконечен. Я должна быть благодарна, что пережила аварию, но я понятия не имею, где моё место. Я никогда не скажу это вслух, но большая часть меня хочет, чтобы я лучше не приходила в сознание. Это может звучать эгоистично, но именно это я чувствую. Нет никакого света в конце тоннеля, только тьма.
Заперев дверь в свою спальню, я прохожу через комнату и падаю на кровать. Видимо, в этой комнате я выросла. Кристин сказала, что оставила её такой же, какой она была, когда я уехала в университет. Повсюду маленькие безделушки из моего прошлого. Трофеи, медали, фотографии, баннеры, плюшевые игрушки. Ничего из этого мне не знакомо.
Вместо того, чтобы успокоить, они меня преследуют. Это прошлое, которое я не могу вспомнить. Вещи, которые, вероятно, когда-то имели большое значение, сейчас не значили ничего. Я ненавижу быть здесь, но в тоже время, это единственное место, где я на самом деле чувствую себя в безопасности. Я могу запереться ото всех и просто ничего не делать. Я не должна притворяться, что в порядке или что я справляюсь, потому что это не так. У меня такое чувство, будто я тону в море небытия, что иронично. Как можно тонуть ни в чём?
Я долгое время смотрю на свёрток на своих коленях. Мне любопытно узнать, что внутри, но ещё я опасаюсь. По словам Кристин, Брэкстон был любовью всей моей жизни. Когда-то может и был, но когда я смотрю на него сейчас, я не чувствую ничего. Что я считаю странным. Если я любила его так сильно, как все говорят, разве моё сердце не чувствовало бы это?
Я жду, пока внутри всё успокоиться, прежде чем, наконец, нахожу мужество открыть свёрток. Как бы отчаянно я не хотела вспомнить, меня пугает, когда люди говорят и показывают мне вещи из моего прошлого. У меня такое чувство, будто я причиняю всем боль тем, что не могу вспомнить. Они не понимают, как сильно я хочу, чтобы всё было по-другому.