* * *
Я испытываю смешанные эмоции, останавливаясь возле дома матери Джеммы. Хоть Джем сейчас живёт здесь, я никогда не назову это место её домом. Её дом со мной.
Письмо уже должно было прийти, но я понятия не имею, как она отреагирует на него или прочитает ли его вообще. Я молюсь, чтобы она прочитала. Я такой потерянный без неё; это ежедневная борьба, к которой я никогда не привыкну. Не хватает огромной части меня, и у меня такое чувство, будто я скорблю по ней, хоть она всё ещё жива.
С настойчивостью Лукаса и Рэйчел — по раздельности; они по-прежнему не говорят друг с другом — я, наконец, вернулся к работе. Я начинал около полудня, чтобы навещать отца и отвозить Джемму на её ежедневные приёмы у физиотерапевта, а затем отрабатывал своё позднее начало рабочего дня тем, что оставался до глубокой ночи. Дома меня никто не ждёт, и я всё равно плохо сплю. Я с любовью и заботой продумал каждый дюйм этого дома для Джем и теперь ненавижу находиться в нём без неё. По крайней мере, пока работаю, я не купаюсь в аду наяву, которым стала моя жизнь.
Я остаюсь сидеть в машине несколько минут. Обычно мне не терпится увидеть её, даже если это желание не взаимно, но сегодня я колеблюсь. Эти письма могут быть моей последней надеждой, и я не уверен, что готов к очередному провалу.
В конце концов, я выхожу из машины. Я никогда не получу ответов, которые ищу, сидя здесь. Одно понятно наверняка: какой бы ни был исход, я не сдамся.
Обходя машину спереди, я удивляюсь, когда вижу, как входная дверь открывается, и выходит Джемма. Доктор дал ей трость, но она упрямится и отказывается её использовать. Она всё ещё хромает, пока идёт, но уже справляется намного лучше и лучше с каждым разом, как я вижу её.
— Доброе утро, — говорю я, подходя к ней. Я протягиваю ей руку, когда она доходит до ступенек. Я могу сказать, что ей не нравится, что я делаю это, но я не могу перестать поддерживать её.
— Доброе утро, — отвечает она, впервые потянувшись к моей руке. Её прикосновение краткое, но я смакую его, и на губах появляется улыбка. Любой контакт, не важно, какой краткий, приятен.
Я открываю для неё пассажирскую дверь, и она встречается со мной взглядом, прежде чем улыбается и благодарит меня. Сегодня в ней что-то изменилось. Может ли это быть связано с письмом? Мой взгляд опускается к её запястью, когда она тянется за ремнём безопасности, и я пытаюсь не чувствовать разочарования, когда вижу, что она не надела присланный мною браслет.
Мне интересно узнать, прочитала ли она письмо, но факт того, что она не надела браслет, заставляет меня прикусить язык. Нет смысла вызывать для себя больше боли.