Покусывая, лаская языком и изучая сладкий ротик, демон сжимал тонкую талию, с трудом удерживая руки на одном месте. А так хотелось опустить их ниже, скользнуть под ткань платья, коснуться стройных ножек и повести вверх к бедру, сжимая и заставляя трепетать от торопливости действий. Хотелось расстегнуть оставшиеся пуговицы, спустить с плеч ткань, а после потянуть за завязки на нижней рубашке, обнажая округлую плоть груди, чтобы заласкать до криков, рвущих горло. Хотелось все и сразу, и впервые в жизни это с трудом поддавалось контролю.
И все же Кассиан смог преодолеть свои порывы, отрываясь от губ Анны, которая, прикрыв глаза, потянулась к нему снова, прерывисто дыша и почти отчаянно цепляясь за его жилет. Ни сказав ни слова, юноша торопливо поднялся на ноги и вышел из комнаты невесты еще до того, как она раскрыла глаза.
* * *
Следующим утром Анна неловко отвела глаза, едва принц с друзьями присоединились к ним за завтраком, как обычно делали это на протяжении последних недель. Девушка упорно прятала взгляд, чувствуя, как алеют щеки от навязчивых воспоминаний вчерашнего прощания с демоном у нее в комнате. Не было оправданий, она не списывала свою вольность на сонливость или непонимание: проснулась, едва Кассиан в первый раз коснулся ее губ, и ответила потому, что желала этого.
Рядом началась привычная уже словесная баталия Хитаны и Даниса, что немного отвлекало внимание всех вокруг от ее персоны, и Анна осмелилась поднять взгляд, чтобы тут же напороться на насмешливый и довольный взор синих глаз. Улыбка, полная превосходства и вызова сияла на красивом лице принца, и он буквально буравил ее взглядом, словно напоминая о вчерашнем горячем поцелуе и ласках, что позволил себе, а она не воспротивилась его вольности. Но вот Джай задал ей какой-то вопрос, и она с облегчением перевела взгляд на демона, начиная с ним разговор.
Пора было отправлять на занятия, и Анна практически с облегчением покинула столовую с Лео и Хитаной, которая все еще ворчала после перепалки с Данисом.
— Он к тебе не ровно дышит, — хмыкнул Лео, с веселой улыбкой косясь на рыську.
Оборотень лишь пренебрежительно фыркнула на это замечание, даже не задумываясь над ним, кипя от того, как сильно ее выводил из себя этот заносчивый демон. Насколько практически покорным, многое ей позволяющим наедине он был в спальне, настолько же властным, не терпящим компромиссов и попыток верховодить собой он был за ее пределами. Он будто бы показывал ей себя со всех сторон, давая понять, что не все так просто, и то, что между ними происходит за закрытыми дверями спальни делается лишь в угоду ее потребностей, лишь ради нее. Эта мысль сбивала с толку — Хитана не понимала причин такой заботы со стороны Даниса. Их нельзя было назвать друзьями, приятелями — лишь любовные отношения были без сучка и задоринки. В остальное же время они едва могли спокойно общаться, постоянно грызлись и пикировались. Даже на тренировках измывались друг над другом, что с одной стороны стало благом — рыська стала еще более хорошим бойцом, чем была прежде. Но до демона ей было далеко, а потому она оставалась неизменно проигравшей, а для ее натуры это было раздражающим фактором. Зато в постели она отрывалась за все и сразу: Данис был исполосован ее ноготками вдоль и поперек. Царапины не успевали заживать, как появлялись новые. Она мучила его своим телом, пользуясь тем, что он не пытается ею управлять. Она терзала его смелыми ласками, не давая разрядки, наслаждаясь его мучениями. Знала, что уже утром он отыграется на ней за это, словесно или с катаной в руке, но все равно испытывала на прочность его выдержку и терпение. И где-то глубоко в душе, ей нравилось это: именно эти эмоции давали ей отвлекаться и учиться жить по-новому. Они давали ей возможность находить удовлетворение в других вещах, находит интерес в иных направлениях. И проходило время, и все проще рыське становилось чувствовать себя обычным человеком. Она привыкала к себе новой, и все это уже не казалось ей странным или недостаточным.