Но это дело далёкого будущего.
* * *
Верность в браке - это состояние не желанное, а волевое. Ведь жажда других женщин не исчезает, а растёт с течением времени. Но уважение, любовь и страх риска дорогими отношениями удерживают тебя от измены. Многие мужчины так глубоко прячут от себя вожделение к другим женщинам, что ужасаются, когда всё-таки чувствуют его проблески. Другие смотрят на него сторонним взглядом, как на зверя в клетке, в клетке своей воли. Но надёжна ли клетка?
* * *
В браке оживление похоти возможно только за счет ослабления и разрушения его уз. Я имею в виду любовниц. Посему похоть и становится грехом, ибо её доля умирать, а если она пылает жизнью, то это происходит только из-за женщин вне брака. Так мы оказываемся у первичного понятия греха, когда похоть есть враг любви. Соитие между мужем и женой безгрешно потому, что оно свершается без похоти, которой грешны всякие внебрачные связи. Потому и все попытки возродить похоть в браке - порочны, в том числе и разлука. Ибо возрождаясь на короткое время, похоть ставит брак под удар, подвергая супруга соблазну измены в разлуке. Брак создан для умерщвления страсти, хоть он поначалу и привлекает страстью. Страстию страсть поправ!
Брак заманивает законностью и доступностью похоти, и давая клятву верности, мы не понимаем, что даем клятву отречения от похоти. Брак создан для отвлечения людей от похоти с помощью похоти. Посему, чтобы брак был крепкий, надо смириться с её исчезновением.
Как бы не так!
* * *
Похоть - это гордыня тела, любовь - это гордыня души, гордыня, которая не что иное, как похоть души.
* * *
Чем больше узнаёшь женщин, тем больше убеждаешься, что нельзя их сравнивать и говорить, что одна лучше или хуже другой. Каждая женщина, которую познал - незаменима, и ни одна любовь не проходит, а навсегда остается с тобой и в тебе. Оттого каждая женщина - незабвенна.
Моих блядей я помню не менее чётко, чем светских красавиц. Всякая женщина кончает по-своему, у всякой - неповторимая сказка пизды, и хуй постепенно начинает ощущать и ценить эти различия.
Ебя надоевшую красавицу, я могу вспомнить пизду дурнушки и возмечтать о ней.
Как можно сказать после этого, что дурнушка хуже красавицы? С точки зрения эстетики, общественного мнения, красавица тешит меня больше. Обладание ею вызывает зависть в других и вселяет гордость в меня, но чувства эти не имеют никакого отношения к похоти.
Отроком я был настолько ошеломлен открывшимся чудом первой пизды, что я впопыхах объявил её обладательницу божеством и поклялся в верности ей. Но это было идолопоклонством, язычеством. Икон много, а Бог один.