Крам, конечно, вызвался проводить, и сегодня я даже не сомневалась, что парень заглянет в квартиру. Он отложил меч на обувную полку, бросил туда же куртку и, протянув руки, позвал:
– Иди сюда.
Я подчинилась. Подошла, прижалась, потом обвила руками его шею и потянулась к губам, сама, без всяких просьб и намёков. Целовала со всем старанием, и, невзирая на усталость, внутри что-то зажглось.
Тепло разливалось медленно и словно нехотя. Я чувствовала запах алкоголя, дорогого парфюма, бензина, асфальта и хорошо выделанной кожи. Губы Крама умело отвечали на поцелуи, а руки скользили по телу, то ли успокаивая, то ли, наоборот, дразня и распаляя. В какой-то миг его ладони нырнули под свитер и майку, и меня словно током ударило.
Не страсть – что-то другое, и желанное, и одновременно пугающее. То есть мне хотелось продолжения, и тело было с этими желаниями согласно, но что-то внутри воскликнуло: «Нет!»
Сразу попыталась отстраниться, но байкер держал крепко и выпускать не собирался. Когда попытки высвободиться стали настойчивей, прошептал:
– Ну чего ты?
И сказано было так…
По коже побежали сладкие мурашки, голова затуманилась. Желание стало сильней в сотню раз, но заноза, сидящая внутри, по-прежнему говорила: «Нет!»
Я попробовала забить на всё. Заглушить этот дурацкий внутренний голос и полностью раствориться в поцелуе, но не вышло. Когда рука Крама скользнула вверх по спине и ловко расстегнула застёжку лифчика, я дёрнулась и выдохнула хрипло:
– Не могу.
– Что так? – после паузы отозвался он.
В следующую секунду меня взяли за бёдра и крепко прижали к собственному телу. Я вновь ощутила то, что ощущала тогда, в спортзале, и щёки опалил жар. Смущение затопило с головой, и я попробовала отодвинуться от этой пугающей эрекции, но Крам не пустил, одаривая новым глубоким поцелуем. Пленительным и невероятно сексуальным. Соблазнительным и соблазняющим. Самым невероятным из всех.
Это было глупо и, наверное, ненормально, но вот теперь огонь желания погас окончательно. Я остыла настолько быстро, что сама удивилась и, едва смогла вытолкнуть его язык, повторила:
– Прости, не могу.
Упершись руками в мужскую грудь, я, невзирая на крепкую хватку охотника, отодвинулась, и только теперь он понял, что сопротивление не шутка. Хотя… может, он и раньше это понимал?
Короткий взгляд, и Крам тоже повторил:
– Что такое?
Я мотнула головой и выдавила виноватую улыбку.
– Прости, я не…
Договорить он не дал – снова наклонился, закрывая поцелуем рот. Но теперь всё было сдержанно и почти механически. И когда эта маленькая пытка закончилась, я услышала: