— Встать! — приказ хозяина, и неуклюжее умертвие поднялось на сломанных ногах, стоя криво и косо.
Снова вскрик матери, и, наконец, несчастная женщина лишилась чувств, прекратив оглашать зал своими стенаниями. Молча и с ужасом смотрел отец, в глазах которого была и боль, и отчаяние и зарождающаяся пустота.
— За мной, — новый приказ и мертвец зашагал за создателем к трону.
Не узнав отца, мимо которого прошел, словно не видел. Не видя никого и ничего, кроме спины хозяина впереди. Не слыша перешептываний и голосов, кроме голоса хозяина. Это не был младший лорд Амайа — это был труп и только: порабощенный, бесчувственный, лишенный воли и души.
Не сводя взгляда с принцессы Лили, Хасин шел вперед, видя, как испуганно девушка смотрит на него и на умертвие позади. Как она лихорадочно смотрит на стоящую рядом мать, ожидая от нее спасения, и как бросает умоляющие взгляды на стоящего позади отца, который не желает на нее смотреть, сжимая бледные губы.
Подойдя на самое близкое расстояние, Хасин остановился. Споткнувшись, следом за ним замер и Акир. Демон обернулся к своему умертвию и спокойно спросил.
— Кто отдал приказ об изнасиловании принцессы Анны?
— Приказ… — хриплым, рычащим, мертвым и не своим голосом, заговорил юноша, как загипнотизированный глядя на хозяина.
Губы и язык плохо слушались его, он коверкал слова и выговаривал их очень старательно и долго.
— Не было приказа, — словно собравшись с силами, произнесло умертвие. — Была просьба и намек.
— Чьи? — обернувшись к бледнеющей принцессе, хмыкнул Хасин.
— Ее Высочества принцессы Лили, — каркающим голом ответил мертвец под всеобщий сокрушенный выдох.
— Чем принцесса обосновала свою просьбу? Что предложила взамен? — жестоко продолжал спрашивать Хасин.
Он получил ответ на свой вопрос, но не собирался просто доказать свою правоту. Он слишком долго терпел. Пришла пора всем открыть глаза на лицемерие, злобу и порочность их горячо любимого ангела, каким считали Лили.
— Ваша Светлость, — решительный голос Тамира, взмах руки Хасина и резко закрывшее рот умертвие. — Могу я просить вас о снисхождении и прекратить это представление?
Это была просьба, но фактически мольба. Тамир никогда не просил, никогда не опускался до подобного перед Бастардом. Но сейчас не видел иного выхода — его семья значила для него много, пусть и не всегда была достойна этого. Он и так допустил достаточно.
— Вы впадаете в крайности. Мы узнали правду, и принцесса Лили будет наказана лично мной, — пообещал мужчина, глядя в глаза беловолосому демону. — Хватит, — а вот это уже истинно мольба: сокрушенный шепот, усталый взгляд и опущенные плечи, словно под гнетом, слишком тяжелым для них.