— Но пусть будет так, — вдруг холодно произнес принц, снова переводя взгляд на девочку-первенца, как выяснилось. — Я не буду уличать вас в обмане, Ваше Величество, — насмешливо протянул мальчик, даже не поднимая взгляда на короля. — Но пусть для Вас это станет уроком — демона не обмануть. Он — само коварство, сама суть обмана. И пусть мы никогда не лжем сами, обман распознаем безошибочно.
Хасин позволил себе довольную улыбку, которую никто не заметил, полную довольства и даже гордости: его брат медленно, но верно становится истинным правителем — мудрым, умным и проницательным. И все это под его руководством, под его направлением, и разве можно не гордиться подобным?
— Вы ждали смерти своего первенца, Ваше Величество? — с презрением, которое теперь мог демонстрировать открыто, протянул Хасин. — До чего низко Вы пали.
— Ты забываешься, Бастард, — прошипел Тамир, невольно подаваясь вперед.
— Разве нет? Это был Ваш шанс оставить Вашу честь при себе. И даже собственное дитя стало жертвой Ваших громких слов и обещаний, едва сделало первый вдох.
— Да что ты знаешь о чести, Ублюдок? — прорычал король, со всем презрением и ненавистью глядя на беловолосого демона. — Что ты можешь знать о любви родителя к ребенку, ты, который родился вне рода?!
— Куда больше Вас, — ледяным тоном резко осадил короля юный принц, вскинув заалевший взгляд. — Этот…Ублюдок, как Вы выразились, и о том, и о другом знает не понаслышке. Но Вы ведь знаете это. Лишь злитесь, что он прав в своих словах. Это дитя умирает — даже я вижу это. И Вы не сделали ничего, чтобы сохранить ему жизнь, предпочтя отдать в качестве жертвы за собственную честь. Что ж, оставьте ее при себе, и пусть каждый узнает, что я лично урегулировал этот вопрос, не пожелав подобных жертв от короля Тамира! — громко и четко, чтобы слышали все, кто был поблизости, произнес принц. — Пусть будет новый договор, построенный на взаимном уважении и соблюдении его пунктов. Ваша дочь-первенец — в качестве моей невесты. Дары нашей империи за ее воспитание и ряд условий, которые каждый будет выполнять. Считайте это моим подарком в честь рождения Ваших дочерей.
Оглушающая тишина повисла в покоях королевы после слов принца, который преподнес Тамиру его честь на золотом блюде своего великодушия. Но разве это оценил король? Нет, он лишь оценил, что оказался в долгу перед этим напыщенным щенком, который имел равную ему власть и уже пользовался ею, как пожелает.
— Пусть будет так, — не мог промолчать король, вопреки новой волне злости и гнева.
— Я составлю договор лично, — произнес Хасин. — Принесите бумагу, — он бросил взгляд на одну из служанок королевы, что стояла у изголовья ее постели.