Злоба так и лилась от этого создания, на него нельзя было смотреть без ужаса. И он словно чувствовал этот страх: сильней скалился, громче рычал, смотрел кровожадней. Но рядом с Анной он был тих и спокоен, она словно одним своим присутствием контролировала его: строило ей шикнуть и он замолкал, стоило ей коснуться его, как он тут же покорно склонял голову под ее ладошку. Это было удивительно, но пес словно был частью девочки — понимал ее, был покорен и предан, как не были люди рядом вокруг.
— Люби его и он будет любить тебя больше жизни, — улыбаясь, сказал Хасин девочке, когда отдавал животное.
И Анна любила, всем своим сердечком, всей душой. А кому еще ей отдавать свою любовь?
К принцессе боялись приближаться, если рядом был Таш — так Анна назвала своего питомца — а рядом он был почти всегда, за редким исключением, когда просто исчезал куда-то на время. Не единожды Таша пытались убить. Его травили и ранили. Ослабевший, порой истекающий кровью, он возвращался к Анне. Девочка ложилась с ним рядом, сотрясаясь от рыданий и страха, да так и засыпала на нем. А уже на следующее утро пес был здоров, полон сил и еще более злобен.
Третьим подарком беловолосого демона стала книга — книга сказок. Усыпанная драгоценными камнями и жемчугом, большая и тяжелая. Древняя, как сам мир, она была скорее артефактом, полным сказочных рассказов — и иногда это была настоящая история.
— Почитай мне, — попросила Анна, когда Хасин положил книгу на стол в ее комнате.
— Перед сном, — пообещал юноша.
— Ты останешься?! — неверяще, предвкушающе и радостно воскликнула девочка, подскакивая к нему под недовольное шиканье ее воспитательницы, леди Мирай, которая учила ее строго блюсти этикет.
— Юная леди! — грозно остановила девочку пожилая статная женщина, недовольно сведя брови, но уже через миг довольно наблюдая, как малышка, перебарывая себя, степенно останавливается и покорно опускает свою светловолосую головку, складывая ручки перед собой.
Хасин только хмыкнул, а после присел и распахнул объятья. Под неодобрительным молчанием воспитательницы Анна бросилась к нему на руки, а он ее закружил по комнате, отчего девочка довольно смеялась, болтая ножками. Этот смех был завораживающим, звонким и таким редким, что даже чопорная леди, не могла не улыбнуться, но тут же спрятала эту улыбку, увидев, что Хасин заметил ее, понимающе усмехаясь. Это смутило леди Мирай, которая все время опасливо поглядывала на него в этот визит: она не так давно стала присматривать за юной принцессой, и ей еще предстояло привыкнуть к приездам и появлению этого демона. Как и все, она боялась его. Но не как все понимала его отношение к проклятому ребенку, как во дворце называли Анну: у нее самой были двоякие чувства к воспитаннице. Как многие, она презирала ее, боялась даже, была предвзято настроена изначально. Но не раз она ловила себя на мысли, что одобрительно улыбается успехам умной малышки, не раз замечала за собой, что нежно касается ее головки, когда ребенок уже спит, глядя на нее с сочувствием и понимая со всей разумностью, что Анна чиста и невинна, и не заслужила подобного отношения со стороны своих родных и подданных. Но эти чувства старательно погашались и прятались, ведь если узнают, что ее сердце ослабело в отношении малютки, ей найдут замену и не позволят быть рядом. А не имевшая собственных детей леди Мирай уже привыкла к ней и полюбила, пусть и не понимала пока, погрязшая в мыслях о презрении, которые не затрагивали сердца.