– А ты… не хочешь пойти на автодром? – спрашивает он все тем же полным надежды голосом.
– То есть ты действительно хочешь обойти всю эту… ярмарку?
Он смотрит на меня с искренним удивлением:
– Так разве не для этого мы сюда приехали?
Его слова меня расслабляют. Так вот для чего мы здесь. Ради ярмарочных аттракционов.
Я зациклилась на себе и выдумываю то, чего нет. Знаете такой тест: тебе показывают огромное чернильное пятно испрашивают, что ты видишь? И иногда ты видишь двух целующихся людей, или единорога, или что-то подобное. А иногда это просто чернильное пятно. Весь сегодняшний день я вижу то, чего нет: мне чудится единорог на месте огромного чернильного пятна.
– Пойдем на автодром, – говорю я.
И там на самом деле довольно весело. На арене, кроме нас никого, и мы врезаемся друг в друга снова и снова. Не знаю, что в этом такого веселого, но тем не менее. Я наклоняюсь над маленьким рулем маленькой машинки и так сильно смеюсь, что едва успеваю набрать дыхания в легкие. Когда наше время выходит, мы, спотыкаясь, выходим с автодрома. У нас дрожат ноги. Для равновесия я беру Сета под руку, и в этом нет ничего странного.
– Что дальше? – спрашивает он.
Я улыбаюсь ему и говорю:
– Что захочешь.
И я действительно так думаю. Вдруг мне удастся загладить свою вину за его день рождения и сделать сегодняшний день его днем?
– Как насчет…
Сет делает паузу, как будто раздумывает, но я точно знаю, что он все уже решил.
– …чертова колеса?
– Давай. Если тебе хочется.
– Да, правда хочется.
И улыбается. Во весь рот. И у меня невольно начинают болеть щеки.
МЫ ПОДНИМАЕМСЯ ВСЕ выше и выше, и наше ярко-желтое кресло скрипит на ветру. Люди под нами постепенно съеживаются до размера кукол, а потом становятся и того меньше. Наверху царит безмятежность. Мы молчим, и это замечательно. Так хорошо молчать рядом с Сетом. Я чувствую, что сегодня, сидя рядом с ним, могу молчать, а это такая редкость. Такое же чувство у меня возникает только в присутствии Мики.
– Рей, – нарушает молчание Сет, и то, как он произносит одно мое имя, уже заставляет меня сжаться изнутри.
– Что?
– Я должен тебе кое-что сказать.
Сердце норовит выпрыгнуть у меня из груди. Жаль, что я сейчас не в солнечных очках. Как бы он не заметил страх у меня в глазах.
– Возможно, ты догадываешься, что я хочу сказать.
В голосе Сета слышны и безропотность, и надежда. О нет, прошу тебя, не говори того, что я, по-твоему, и так знаю, пожалуйста, давай оставим все как есть, прошу тебя…
– Ты мне нравишься. По-настоящему нравишься.
Он умолкает, и у меня пересыхает во рту.