– Господин барон, правильно ли я понял, что этот ребенок – признанный вами сын?
– Да, – я не стал разворачивать ответ. И так все ясно – акт публичного признания состоялся, остались некие процедуры, но они уже формальны – отказаться от такого слова дворянин не может, если он, конечно, дворянин.
– В таком случае, я прошу вас через три часа быть в комендатуре Парижа для рассмотрения поступившей на вас жалобы.
Однако быстро бандерша подсуетилась. Я здесь минут двадцать провел, а жалоба уже принята к рассмотрению. Плевать, главное, я сделал все, что был должен, и сделал это хорошо.
– Разумеется, буду. Вас же, господин барон, я прошу озаботиться секундантом. Вы понимаете, что оставить произошедшее без последствий я не могу.
И в этот момент в разговор вмешался де Фронсак.
– Господин унтер-офицер, как ваш командир, я запрещаю вам участвовать в любых дуэлях и по любому поводу до окончания боевых действий. Напоминаю, что в настоящее время вы находитесь на военной службе и себе не принадлежите. Извольте проводить даму, я буду ожидать вас в указанное время у комендатуры. Господин лейтенант, надеюсь, инцидент исчерпан, разрешите нам откланяться.
После этого де Фронсак взял меня за локоть и решительно отвел в сторону.
– Отлично, курсант, кажется, все закончилось хорошо, и давайте не будем обострять ситуацию. Только что ко мне пришли командиры взводов и рассказали вашу историю. Ненавижу, когда унижают женщин. У меня самого младшая сестренка, я представить не могу, что ее кто-то может обидеть! – затем спросил с мальчишеским блеском в глазах: – Это правда, что вы тот самый Черный барон, о котором распевают все менестрели Галлии?
– Правда, – уныло ответил я, надоело, честное слово. – Только нет в этой балладе ни слова правды.
– Это уже не важно! – с энтузиазмом воскликнул маркиз. – Главное – что вы знамениты. И что-то мне подсказывает, что в ближайшее время появится новая баллада. Что-то вроде «О Черном бароне и прекрасной наемнице».
– Надеюсь, вы не будете соавтором текста?
– Ни в коем случае, за кого вы меня принимаете! Но знаете, – хитро прищурился де Фронсак, – я был бы не прочь стать одним из персонажей этой баллады. Каким-нибудь скромным приятелем главного героя. Действуйте, господин Черный барон, через три часа я жду вас у комендатуры.
Расставшись с маркизом, я первым делом вкратце разъяснил полностью обалдевшей Марте сложившуюся ситуацию. Действительно, столь резкие перемены от беспросветной судьбы матери-одиночки незаконнорожденного ребенка и уборщицы в борделе до надежды на достойную жизнь под покровительством знатного дворянина ввергли бедную женщину в ступор. Она делала, что я говорил, но механически, как робот в моем мире. Кроме того, требовалось срочно помыть и перепеленать ребенка. Какой бы хорошей матерью Марта ни была, но духота ее комнаты и отсутствие элементарных предметов гигиены были явно не полезны мальчишке.