Саблин промолчал.
– А квадроцикл на двести киловатт видели, а лодку его? И снаряжение у него лучшее в станице.
Саблин поморщился и сказал:
– Так ты тоже сходи на промысел, вон, люди на Норильск ходят, на Талнах и в горы. Чего ты сразу на юг идёшь?
– У Норильска, дядь Аким, и вокруг него, и гвоздя не найти, там давно всё собрали и уже даже шлак весь перекопали сто раз, делать там нечего. – Уверено говорит Яшка. – Савченко сказал, что только на юге промысел остался. Он на Норильск уже пять лет не ходит.
– А ты заметил, что у Савченко из местных никого в группе не осталось, только пришлые? – Пытается объяснить мальчишке суть дел Саблин. – Каштенков-старший, Лёха-солдат, Ярик – никто с ним больше не ходит.
– Конечно, не ходят, – не соглашается Яшка, – они теперь сами атаманствуют, Ярик вон, самый большой знаток по востоку, он за Енисей два раза до Снежногорска доходил. И Лёха-солдат свою ватагу водит, и Каштенков тоже по Енисею на юг ходит.
– С Савченко много народа ходило, и много сгинуло, а он сам до сих пор жив, – говорит Аким, повышая голос, – понимаешь ты, балда?
Тут на пороге появилась Настя:
– Стол уже накрыла, идите ужинать, казаки.
Мужчины замолкают, тушат сигаретки и идут ужинать. Но Аким видит, что Яшку он ни капли не убедил. Ни на миллиметр не подвинул. Да как его убедишь совами, если за Савченко убеждает двухсоткиловатный квадроцикл.
Дети любили Яшку. Яшка знал все молодёжные сплетни в станице. Кучу новых словечек, прибауток, модных у детей и подростков поговорок. Юрка, хоть был уже почти взрослым в свои четырнадцать, в чём-то пытался подражать Яшке. Даже вику стал держать также по-дурацки, вот дурень. Непогодам серьёзная Антонина не отрывала от Якова своих серых, серьёзных глаз. Но даже она иной раз смеялась его шуткам. Хоть и пыталась быть серьёзной. Она всегда пыталась быть серьёзной, всё из-за слов Насти, что дур смешливых за муж только китайцы берут. Настя сказала это давно и в шутку, но девочка это запомнила и с тех пор боялась прослыть смешливой дурой. А уж младший сын, Олег, и Наталка от слов Яшки, балагура, закатывались так, что есть забывали. И Наталья, снимая медицинскую маску, начинала кашлять, и, откашлявшись, снова принималась смеяться. И Аким был рад Яше. При нём не стала Настя выяснять, что решил сход.
Настя налила мужу и гостю по рюмке самогона, и Яшка не отвязался. Любил уже это дело, подлец.
Ужин прошёл весело. Когда Яков откланялся, Настя, убирая посуду со стола, сказала:
– Хорошо, что ты его позвал.
Аким не ответил, закурил. Думал, она отстанет, но нет, не такова была его жена, видно, покоя ей не давала неопределённость: